Юрий Поляков - В зоне риска. Интервью 2014-2020

– В вашем романе «Любовь в эпоху перемен» вы вывели одного известного российского политика под именем Дронов. При этом описали его, как человека, который под видом либерализации России наращивает её мощь. Пока США и Европа думают, что идёт ослабление России, она крепла. Но вы к этому чиновнику как автор относитесь негативно. Почему? Что не так? Узнал этот чиновник себя? Если да, то какие отношения у вас с ним сложились?

– В романе Дронов, «Фокусник», «Кио», это скорее, не политик, а высокопоставленный политтехнолог. Почему я отношусь к нему негативно, в романе написано. В России, к сожалению, либерализм, против которого я ничего против не имею, принял форму автофобии, гибельной для страны. Именно массовая автофобия погубила СССР. Так вот, военное и материальное усиление Державы при господстве в обществе антигосударственных настроений и антинациональной, «перелётной» элиты ни к чему хорошему привести не могут. Дымовая завеса, придуманная Дроновым, на поверку оказывается, и он это понимал, облаком ядовитого газа, разъедающего всё и вся. Так в романе. А как в жизни – всем очевидно. «Болотная буза» у всех в памяти. Именно после неё прототип Дронова, названный Прохановым «виртуозом», был смещён с поста главного политтехнолога страны. Не знаю, узнал ли прототип себя в Дронове. Человек он пишущий и тщеславный, но вряд ли читающий. Из его приёмной в «ЛГ» позвонили только один раз, когда чуткий Виктор Ерофеев в своём интервью нашей газете похвально отозвался о романе Натана Дубовицкого «Около нуля». Попросили отложить пару номеров. Отношений у нас никаких. Когда-то, лет десять назад, в его большом кремлёвском кабинете я просил материально поддержать проект «Литературной газеты» по пропаганде, в частности, украинской литературы (в том числе русскоязычной) в России, но получил отказ. Зато он активно во всём поддерживал своего свойственника – шумного писателя-нацбола…

– Фанат ваших книг Александр Кофман, руководитель Общественной палаты ДНР, когда я с ним консультировался по поводу вашего творчества, попросил задать вам такой вопрос. У вас есть трёхтомный роман «Гипсовый трубач». Уже после его выхода вы объединили истории из жизни, которые герои «Трубача» рассказывают друг другу, в одну книгу и издали её под названием «Фантомные боли». В итоге книга, по мнению Кофмана, получилась рваной. Не думали ли вы так же об этом спустя некоторое время после выхода «Болей»?

– Во-первых, сборник называется «Фантомные были». Улавливаете? Во-вторых, начинается он с моего предисловия, где я объясняю, что это – «извлечённая проза». Мне захотелось, чтобы вставные новеллы из огромного «Гипсового трубача», как бы «укутанные» плотным сюжетом, можно было прочитать и оценить по отдельности. Кстати, такую идею мне подал критик Владимир Куницын. И судя по тому, что сборник «Фантомные были» разошёлся мгновенно, идея оказалось не такой уж и вздорной. Сейчас издательский дом «Аргументы недели» готовит переиздание. Но, конечно, требовать от «извлечённой прозы» той стройности и завершённости, которые я стараюсь придать своим повестям и романам, не следует. Речь идёт об издательском эксперименте, не более того… Так что Александр Кофман прав. Передавайте ему привет!

– Многие мужчины в ваших произведениях несчастливы в личной жизни. Ищут свою первую любовь. Очень часто проводят время с молодыми любовницами или их тянет заняться свингом. Откуда это у вас?

– Если моя пьеса про свингеров «Хомо Эректус, или Обмен жёнами» вот уже пятнадцать лет на аншлагах идёт в Московском театре сатиры, это вовсе не значит, что я сам пятнадцать лет занимаюсь свингом. Если Свидригайлова тянуло к маленьким девочкам, это не значит, что Достоевский страдал педофилией. Но, описывая в романах и пьесах судьбы современных мужчин, я не могу не касаться их интимной жизни, а она теперь чаще всего именно такая. Увы. По крайней мере, у того социального типажа, который меня как писателя особенно интересует. Вообще, в мировой литературе, надо сказать, прискорбно мало сочинений о мужской верности. О женской преданности побольше, но тоже особенно не разбежишься.

– Какие современные русские и иностранные авторы вам нравятся? На кого из молодых русских писателей вы советуете обратить внимание?

– Такие вопросы лучше задавать критикам. Мы, писатели, субъективны и зациклены на себе. Но неряшливость письма молодых авторов, их нежелание овладевать мастерством, предпочитая фуршеты и баррикады, приводит меня порой в отчаянье. Они не понимают: то, что написано впопыхах, с блоггерской неряшливостью, никогда не будут перечитывать, а, значит, у их книг нет будущего.

– В романе «Любовь в эпоху перемен» вы описываете встречу героя в Париже с Лимоновым. Знакомый героя предупреждает его о том, что надо с Эдуардом Вениаминовичем быть осторожным: не откровенничай, когда будете пить в кабаке, так как тот потом выведет тебя в своём новом романе дебилом. Так и произошло. Скажите, эта история имела место в реальности? Она произошла с вами? Как вы относитесь к Лимонову и его творчеству?

– Вообще-то, Лимонов – очень большой писатель, тут никаких сомнений. А встреча описана реальная. Кажется, в 1991-м, будучи во Франции на презентации моей повести «Парижская любовь Кости Гуманкова», я передал ему по просьбе издателя первую публикацию «Эдички» тогда ещё в СССР. Потом мы долго выпивали в ресторанчике и очень интересно разговаривали. Конечный результат описан в моём романе, а также в сборнике эссе «По ту сторону вдохновения».

– Чем для вас является Украина? Следите ли вы за событиями в ней? Что вам в ней нравится, а что нет? Есть ли у неё, по-вашему, будущее?

– Моя жена Наталия, урождённая Посталюк, родилась в Борисполе. Украину я по старинке продолжаю считать частью нашей большой евразийской Державы, а украинцев – частью русского, как утверждал Лев Гумилёв, супер-этноса. Возможно, ошибочно. При развале СССР, скором, спонтанном и не учитывавшем этнические границы, а также комплиментарность соседних народов, значительное число русских проснулось в новых национальных государствах, где они зачастую оказались в униженном и оскорблённом положении. В большинстве лимитрофов русских просто оттеснили от власти, политики, культуры, средств информации, что могло случиться только благодаря предательскому десятилетию Ельцина. Но лишь на Украине пытаются перекодировать национальное самосознание русских. Об этом я много пишу в книге «Желание быть русским». На мой взгляд, попытка превратить русских в украинцев закончится крахом вашей молодой и во многом искусственной государственности, а русская часть Украины вернётся в Россию, это уже произошло с Крымом и отчасти ДНР и ЛНР. Уж извините за прямоту.