Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

Уже во время нападения на Польшу Гиммлер и Гейдрих приступили к осуществлению первых мероприятий по сокращению численности «восточных народов». На первых порах эпизодически, без четкого плана их команды готовности устраивали облавы на евреев и представителей польской интеллигенции. Иерархия прохождения приказов оставалась по-прежнему неизменной. Гитлер в личном общении с шефом СС давал лишь общие указания по основным направлениям, а Гиммлер превращал их в конкретные приказы своим подчиненным офицерам. При этом взаимоотношения между этими главными игроками были далеко не безоблачными и не отличались тесным, дружеским взаимопониманием, хотя еженедельные киножурналы новостей силились убеждать миллионы немцев-кинозрителей в обратном.

Каждый вызов к фюреру становился для Гиммлера тяжелейшим испытанием его морально-психологического состояния. Массажист Керстен и Вольф, его начальник штаба, в унисон утверждают, что Гиммлер всегда очень боялся встреч с Гитлером.

Керстен в показаниях для протокола свидетельствовал: «Никто, если не видел своими глазами, не поверит, что человек с такими властными полномочиями, какие были у Гиммлера, мог испытывать страх каждый раз, когда его вызывал Гитлер. А как он радовался, будто после экзамена, когда снова все проходило гладко или при этом даже получал похвалу».

Это была почти патологическая зависимость от фюрера. Когда Гиммлер говорил своим подчиненным, что «фюрер всегда прав», то верил и сам в это, как в метафизическую истину, хотя, будучи самым информированным человеком в государстве, прекрасно знал, что Гитлер фактически не раз принимал тяжелые и ошибочные решения.

В подобострастии лакея образ диктатора действительно перерастал в величественную фигуру национального героя-спасителя.

В 1940 году он так воспевал хвалу Гитлеру: «Он пришел к нам, когда мы находились в тяжелейшей нужде. Он — великий светоч, какие всегда являются к германской нации, если она попадает в глубочайшую телесную, духовную и душевную нужду. Гете был такой личностью в духовной области, Бисмарк — в политической, а фюрер — во всех областях. Он призван кармой мирового германизма вести борьбу против Востока и сохранить миру германский народ».

Подобные патетические гимны из уст Гиммлера не были просто пустыми словами. Для человека, верившего бреду Вилигута, россказням про «три солнца» и «космический лед», превознести, как бога, своего фюрера не составляло большого труда. К тому же безмерное восхваление утоляло его глубоко укоренившуюся потребность в личной стабильности, ориентации и безопасности, которая, как отмечало его окружение, особенно заметно проявлялась в нем в первые годы жизни с женой, значительно старше его по возрасту.

Стремление равняться на Гитлера заходило так далеко, что он, как утверждал бригадефюрср СС Вальтер Шелленберг, даже подражал дикции и речевым ударениям фюрера.

В конце сентября 1939 года, когда бои за Варшаву еще продолжались, Гиммлер предпринял инспекционную поездку по захваченной Польше, в ходе которой посетил несколько населенных евреями поселков. В то время из 35 миллионов граждан Польши 3,3 миллиона человек составляли евреи. Это была наивысшая в мире доля евреев от общего количества населения страны. Закоренелый антисемит Генрих Гиммлер столкнулся здесь с проблемой, решение которой мог поручить только войскам СС.

Еще не было принято окончательного решения о многомиллионном истреблении людей, но то, что по сравнению с притеснениями евреев в Германии радикальность подобных мер в Польше должна многократно превзойти все, до сих пор известное, было давно согласовано между Гитлером и Гиммлером.

Шеф СС также не скрывал в той поездке своей ненависти к евреям и готовности к совершению преступлений против них. Уже к этому времени его расстрельные команды успели уничтожить почти 20 000 евреев.

В течение многих лет Гиммлер готовил почву для «борьбы», которая должна была, наконец, начаться. Во время так называемой демонстрации типичных лиц «преступников» Гиммлер, указывая прутом на дрожащих от страха стариков, потешался над их свисавшими с висков локонами и обзывал тунеядцами. Центральным пунктом его расовой ненависти являлось разделение всех живых существ на три категории: люди, недочеловеки и звери. При каждой возможности он вдалбливал в головы эсэсовцев мысль о том, что евреи — это недочеловеки или человеко-звери. Его речи изобиловали, измышлениями против евреев, которым приклеивались унизительные прозвища типа тунеядцы, кровопийцы, паразиты, предатели и т. п. С помощью насилия, подкрепленного речами, клеветой и бранью, а также пасквилями, карикатурами и листовками, евреев лишили права называться людьми, а оболваненных немцев готовили к расправам и глумлению над ними. Дело дошло до того, что евреев стали сравнивать с насекомыми-паразитами. Выступая с речью в Харькове в 1943 году, Гиммлер заявил: «Уничтожение вшей — это не вопрос мировоззрений. Это вопрос поддержания чистоты».

Толпы ученых спорили о том, когда же конкретно было принято решение о проведении холокоста и кто его принял. Вопрос о надежных источниках информации остается открытым, потому что руководство национал-социализма обсуждало столь щекотливый вопрос устно, дабы не оставить никаких следов.

Кроме того, очень многое, что касается еврейского вопроса, завуалировано в иносказательной форме. «Окончательное решение», «особое обращение», «эвакуация» — так, а не своими именами называли преступники массовые убийства людей. А что касается решения о их проведении… Установлено точно, что центральной фигурой в этом деле являлся Гиммлер. И так же точно известно, что с началом бесчинств расстрельных команд СС после нападения на СССР летом 1941 года истребление людей приняло столь немыслимо огромные размеры, что холокост был признан преступлением, не имеющим аналогов в истории человечества.

Время, на которое приходится принятие решения о проведении массового истребления людей, — судя по всему, осень 1941 года. Ведь если в начале года в имперском Главном управлении госбезопасности еще обсуждались планы массовой эвакуации евреев на Мадагаскар, то в конце его уже сотни тысяч людей в оккупированных немецко-фашистскими войсками регионах Советского Союза были ликвидированы командами СС, и был отдан приказ на сооружение лагерей смерти.

Теперь не имеет особого значения академический спор о том, был ли это Гитлер, который на бесчисленных совещаниях того года требовал от своих палачей большей решительности, или они сами подыгрывали ему, предлагая все новые и далеко идущие планы, ибо общее направление движения одобрялось всеми посвященными единодушно.