Катерина Андреева - Беларуский Донбасс

С бизнесом у Берговина не заладилось. По словам боевика, его «задушила лукашенковская бюрократия». Он проиграл несколько судебных тяжб по своей предпринимательской деятельности, на нем повисли большие штрафы. К этому добавились семейные проблемы — ссора с бывшей женой, с которой у Берговина было двое сыновей. Тут офицер спецназа вспомнил, что он «русский человек», его дед «дошел до Берлина», а «Россия поднимается с колен» [161]. Впрочем, посвящать всю свою жизнь «Новороссии» он не собирался: признается, что с самого начала планировал вернуться осенью 2015 года домой, чтобы успеть на осеннюю сессию. На тот момент он учился на заочном отделении в Беларуской государственной сельскохозяйственной академии.

Алексей Берговин готовился к отъезду основательно. Продал другу старую машину за 2 тысячи долларов и другу же отдал деньги — чтобы тот ежемесячно, по частям, присылал их семье Берговина. Остальные вещи оставил дома с запиской, поясняющей, что с ними делать в случае его смерти. Купил на рынке форму «Горка», хорошие берцы. И с двумя сотнями долларов отправился воевать за «русский мир». До подконтрольной ДНР территории Берговин добирался вместе со своими знакомыми переселенцами, которые незадолго до этого перебрались в Беларусь, но теперь решили навестить родной Иловайск. «Выехали 13 апреля 2015 года из Минска, утром на легковой машине, втроем. Ехали через Смоленск, потом Брянск, Орел, Курск (заблудились), Воронеж, Ростов… За рулем ехали поочередно, я ночью. Примерно в 8 утра 14 апреля пересекли границу в Успенке. Скоро были в Иловайске», — вспоминает он.

На Донбассе Берговин попал в 5-ю роту 5-го батальона «Республиканской гвардии» ДНР, которым тогда командовал уроженец Могилева Евгений Кононов (позывной «Кот»). Впоследствии Кононов возглавит 100-ю бригаду («Республиканскую гвардию») и погибнет от пули киллера 9 января 2016 года.

Весной 2015 года рота Берговина занимала позиции в районе очистных сооружений поселка Пески. Война на том участке — это регулярные минометные обстрелы, вылазки ДРГ и работа снайперов. «Сидишь на позиции и прислушиваешься, чтобы понять, куда летит мина, в тебя или над тобой — дальше к соседям. Если она близко, то слышен характерный шелест стабилизаторов, есть пара секунд, чтобы быстро упасть в любое укрытие ниже уровня земли, иначе смерть. Постоянно прятаться надоедает, вот и ходишь так под этот весь рев, свист и вспышки. Привыкаешь, держишь ухо востро. Иногда минометный расчет в нашем тылу дает залпы, тогда слышно, как мины, совсем близко, с характерным звонким хлопком летят прямо над головой на запад. Под это и засыпаешь. Часам к 3 ночи обычно все затихает, и так каждый день», — вспоминал Берговин.

Фронтовые премудрости беларуский офицер освоил не сразу. Признается: в первые дни не умел засекать вспышки при минометных обстрелах и быстро прятаться в укрытие. В итоге на пятый день своего пребывания в поселке Пески получил осколок в левую скулу в сантиметре от глаза. Однако ранение оказалось не тяжелым — через две недели боевика выписали из госпиталя. В мае 2015 года Берговин вернулся в строй. Какое-то время поработал инструктором по тактической подготовке, но уже в июне попал в 6-ю роту того же 5-го батальона. Командирский состав гвардейской роты, по воспоминаниям беларуского офицера, состоял сплошь из бывших зэков. Командир роты — Девятка, отсидел 6 лет в тюрьме. Заместитель командира — Мытя, провел на «зоне» 12. По признанию Берговина, рота жила «по понятиям», «про устав здесь никто не вспоминал». «Если в 5-й роте достаточно было гаркнуть на взлетке и в течение 30 секунд все были в сборе, то здесь это занимало минут пятнадцать. Утром рота вставала неспешно, никаких подъемов по команде. Просто к 8 утра все спускаются вниз, смотрят друг на друга и идут за угол на школьный стадион, там по желанию кто-то висит на турничках, большинство же просто беседует и наслаждается прогулкой, потом завтрак», — описывает Берг порядки в «ополчении».

На Донбассе Берговин пробыл недолго. 17 сентября 2015 года он уволился в должности заместителя командира 1-й группы 1-й роты разведки отдельной бригады специального назначения 5-го батальона «Республиканской гвардии», в звании «лейтенанта». Сразу из окопов Донбасса он попал на студенческую скамью — как и планировал, успел вернуться к началу осенней сессии в БГСХА. «Однозначно, человек, впервые побывавший на войне, никогда не возвращается в прежний мир. Совсем другое восприятие жизни, смерти и окружающих. Как и при любой резкой смене обстановки, некоторое время было чувство нереальности, но не мирной жизни, а поездки в ДНР… Никаких кошмаров по ночам мне не снилось, и поведение стало наоборот более спокойным. Втянулся в учебу, прочие дела, жизнь пошла своим чередом», — вспоминал Берговин.

Возможность уголовного преследования в Беларуси бывший спецназовец учитывал, прокручивал в голове разные варианты развития событий. Думал так: если почувствует, что есть вероятность сесть — вернется в ДНР. Если же к нему придут, дадут понять, что все знают, но не будут трогать — останется в Беларуси. Предсказуемо сработал последний сценарий. «Сотрудник пришел ко мне на третий день (респект, хорошо работают) прямо на занятия. Затем был допрос в КГБ, на котором гнул миротворческую линию: разгружал гумконвои и т. п. Этот вариант я предвидел заранее, поэтому в начале мая в Донецке вступил в миротворческую гуманитарную организацию и имел подтверждающее удостоверение волонтера. Беседовали корректно, без нажима, часа четыре», — говорил Берговин. На Донбасс Берговин не вернулся. Спокойно доучился в БГСХА, в декабре 2016 года получил диплом по специальности «экономика и управление на предприятии». А в 2017 году уехал в Россию.

В первый раз мы беседовали с Берговиным в октябре 2017 года. Бывший спецназовец тогда признавался, что находится в Краснодаре и планирует вот-вот уехать туда, «где не будет связи». Можно предположить, что в «ЧВК Вагнера» он записался примерно в это время. Однако в каких операциях Берг принимал участие с осени 2017-го по осень 2018-го (когда его перебросили в Судан) — неизвестно.

Свое участие в конфликте на Донбассе он к тому времени уже не скрывал. В конце 2016-го — начале 2017 года в сети были опубликованы списки личного состава «Республиканской гвардии», где в том числе фигурировали данные Берговина. Это не помешало экс-спецназовцу периодически посещать Беларусь. «В Беларусь пару-тройку раз приезжал, но, поскольку себя не обнаруживал, с органами общаться не приходилось. Проблем с КГБ не имел», — сообщил нам Берговин в апреле 2019 года.

Как и для других наемников, служба у «Вагнера» для Алексея Берговина — закрытая тема. О своей командировке в Судан он наотрез отказался говорить. Близких в детали своей службы он также предпочитал не посвящать. Когда СБУ опубликует информацию об отправке Берговина в Судан, его отец Владимир, проживающий в Горках, будет утверждать: сын все скрывает, ничего не говорит. Где он теперь — не знает. «Сам он не выходит на связь. Что-то узнаю через его друзей. Знаю, что он где-то в России, в Краснодарском крае. Я так понял, у него там какая-то секретная миссия», — рассказывал отец Берговина «Белсату» в январе 2019 года.