Катерина Андреева - Беларуский Донбасс

Цифры из материала DW от 21 января 2019 года

О гибели сына Светлане и Николаю Черкашиным сообщили его брестские друзья. Дима Шурхай и Женя Скребец просто пришли и сказали: «Алесь был смертельно ранен на войне». Они вспоминают, что в первые минуты родители даже не заплакали, а лишились дара речи. Приехав в Брест, чтобы написать репортаж, я оказалась в квартире Черкашиных, обыкновенной серой панельке на окраине города. Казалось, пожилые мужчина и женщина пытаются отвлечься на «бытовые» вопросы: обсуждают место для церемонии прощания, поминки и прочее. Окна в комнате были завешаны темными шторами, зеркала накрыты тканью, на старой советской стенке расставлены фотографии — еще юный Алесь на фоне бело-красно-белого флага. В какой-то момент родители затихли. Светлана молча присела на краешек дивана. В доме воцарилась такая тишина, что было слышно, как я сглатываю комок в горле. На ум не приходило ни единого вопроса. Светлана сама повернулась ко мне и заплакала. «Не могу, не хочу верить, что Саша мертв. Может, сейчас привезут пустой цинк?.. А сам он живой?»

Несколькими днями ранее, 28 августа 2015 года, Алесь Черкашин умер в запорожском госпитале от множественных осколочных ранений, полученных в бою под селом Белокаменка на Донбассе. Ему было 32 года. Близкие захотели похоронить его на родине. Договорились, что из Украины катафалк с телом привезут на границу и на нейтральной зоне передадут цинковый гроб. В ночь на 3 сентября встречать «груз-200» из Бреста поехали пятеро: брестские активисты Дима Шурхай и Женя Скребец, правозащитник Роман Кисляк, младший брат Черкашина Игорь и я.

От центра Бреста до границы с Украиной — час езды по узкой однополосной дороге. Подъезжая, мы увидели, что у погранперехода «Мокраны» собралось человек двадцать — журналисты и друзья погибшего. В метрах ста от них стояла легковушка с выключенными фарами и «нулевым регионом» на номерах. Внутри было заметно движение, но никто не выходил. Когда мы с коллегами попробовали рассмотреть сидевших в машине, те резко включили дальний свет, ослепив на мгновение собравшихся вокруг. Скорее всего, это сотрудники КГБ контролировали все происходящее. Около трех часов ночи со стороны украинской границы показался бордовый микроавтобус с прикрепленной на лобовое стекло надписью «Груз 200». Спереди сидели невеста Черкашина Инна и преподавательница Таврийского христианского института из Херсона, где учился беларус. В кузове стоял цинковый гроб с телом погибшего. Побратимы из тактической группы «Беларусь» не имели возможности проводить его в последний путь на родине: приезд обернулся бы для них годами тюрьмы. Под пристальным наблюдением чекистов на легковушке катафалк доехал до морга Брестской областной больницы. Похороны назначили на следующий день.

Друзья Черкашина, знавшие его до прихода в национальное движение, рассказывают, что в 90-х Алесь рос обычным дворовым парнишкой. «Это была такая брестская шпана, дворовой хлопец, как и многие в те годы, мечтавший по-быстрому заработать денег, вести “дольче вита”», — вспоминает Андрей Егоров (теперь — известный политолог) в посвященном Черкашину документальном фильме «Белсата». По словам школьного товарища, в старших классах Алесь якобы связался с плохой компанией и даже успел провернуть с ними пару каких-то темных дел, но вскоре понял, что выбирает другой путь. Тогда юный Черкашин заинтересовался политикой. Он вступил в спортивно-патриотическую организацию «Край» [62] Созданный в 1998 году, «Край» объединял молодых беларуских националистов, которые выступали против политики Лукашенко и курса на интеграцию с Россией. Члены «Края» делали ставку на конспирацию: вместо реальных имен использовали позывные. Они распространяли историческую литературу, устраивали выездные лагеря — «летники», где занимались физической подготовкой. «Краёўцы» в конце 90-х провели несколько уличных акций антироссийской направленности. Ходили слухи о наличии в рядах организации патриотически настроенных офицеров КГБ. .

В начале 2000-х «Край» распался и появилось новое популярное среди оппозиционно настроенной молодежи движение «Зубр». В отличие от «Края», «зубры» не использовали милитаристский антураж — и на тот момент это импонировало Черкашину. «Зубр» развернул активную деятельность накануне президентских выборов 2001 года и фактически просуществовал до следующей кампании в 2006-м. После жесткого подавления протестов против фальсификации выборов 2006 года «Зубр» раздробился: кто-то из лидеров вынужденно уехал из страны, кто-то под давлением властей ушел из активизма.

Алесю Черкашину «Край» и «Зубр» помогли определиться, в какое русло направить свою жизнь. Он уже понимал, что дворовая компания — не для него. Но действительно ключевым моментом в становлении его личности стало постижение религии. Со временем именно она займет центральное место в мировоззрении Черкашина. В 2005 году он принимает крещение в баптистской церкви. По словам матери Алеся, дома у них никогда не спорили о вере. Выбор сына родители поддержали. В 2007-м Черкашин уезжает в Украину, в Херсон, чтобы учиться на пастора в Таврийском христианском институте. Курс «Христианское служение», рассчитанный на 1 год, он заканчивает с отличием и сразу же поступает на четырехлетнюю бакалаврскую программу «Христианское руководство». Постоянно жить в Херсоне Черкашин не планировал, поэтому его перевели на индивидуальный план с гибким графиком: он периодически приезжал сдавать сессии по тем предметам, которые сам выбирал. В итоге обучение растянулось на семь лет. Нужно было как-то зарабатывать, и Алесь то налаживает мелкий бизнес, то устраивается водителем троллейбуса в Бресте. Однако все эти будничные заботы для него — на втором плане. Главным оставался поиск себя, своего «я» через веру и беседу с Богом. Черкашин мог зайти помолиться и в православную церковь, и в единственный в Бресте греко-католический (униатский) храм Святых братьев-апостолов Петра и Андрея. Именно там в сентябре 2015 года близкие друзья соберутся, чтобы обсудить подготовку к похоронам. Но вернемся в 2010–2011 годы — время масштабных протестов в Беларуси.

Вечером 19 декабря 2010-го в Центризбиркоме подтасовывали результаты выборов, обеспечивая Александру Лукашенко очередную «элегантную победу» [63] «Элегантная победа» — так назвал свое первое переизбрание в 2001 году сам Лукашенко. С тех пор выражение закрепилось в народе и приобрело иронический оттенок. Результаты каждых последующих выборов с откровенно фальсифицированными результатами называют «элегантной победой». . Несогласные с таким положением дел беларусы вышли на улицы Минска: они требовали справедливого подсчета голосов и ухода Лукашенко.