Джоби Уоррик - Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Какое-то время до него доносились обычные речевки; протестующие перебросили через ворота несколько гнилых дынь. Но начавшаяся затем атака развернулась с поразительной скоростью. Сначала грохот по воротам стал громче, в стены канцелярии полетели булыжники, застучали по ударопрочному стеклу. Потом с десяток мужчин при помощи других демонстрантов перелезли через посольскую ограду из бетона и стали — ограду, которую поставщик называл неприступной. Непрошеные гости уже бежали через посольский двор, крича друг на друга, колотя в двери и окна, ища уязвимые места. Несколько человек взобрались по кирпичному фасаду до самой крыши канцелярии, где были установлены спутниковые тарелки и радиоантенны. Вскоре они уже колотили в железную дверь на крыше — дверь, которая оставалась единственной преградой между протестующими и перепуганными сотрудниками посольства.

Форд стоял возле двери, на которую сыпались удары, с двумя десантниками, молодыми новобранцами лет двадцати, назначенными в службу безопасности посольства. Охранники поглаживали винтовки, пока Форд мысленно готовился к тому, что может случиться, если дверь распахнется. Где сирийская полиция?

Чудовищный грохот продолжался; Форд увидел, как нога одного из осаждавших протиснулась в щель между дверью и косяком. Один из охранников сказал:

— Если они выломают дверь, стреляем.

Форд лихорадочно соображал. Должно быть, Асад хотел только напугать, а не причинить вред. Но почему он позволил своим молодчикам зайти так далеко?

— Нет. Вы не стреляете, — подчеркивая каждое слово, сказал он. — Если они одолеют дверь, скажете им, чтобы остановились. Если они увидят ваше оружие и все-таки станут рваться дальше — тогда можете стрелять.

Еще удары. Ожидание продолжалось, давая Форду достаточно времени для пересмотра решения. Конечно, протестующие отступят, когда увидят охранников с винтовками, думал он. Хотя — отступят ли?

Форд, пожалуй, лучше любого другого американца знал темперамент диктатора, одобрившего решение натравить толпу на два западных посольства. Асад, человек расчетливый, обычно избегал ненужных провокаций, но он был известен вспыльчивостью и злопамятностью. Форд лично наблюдал, как меняется настроение президента, и этот опыт его надолго впечатлил. Рассерженный Асад мог быть непредсказуемым, а сейчас Асад был в ярости, и в ярость его привел Форд. Штурм мог прекратиться в любую минуту — или же дверь могла распахнуться, и бог знает, какая комбинация агрессии и религиозного фанатизма оказалась бы по ту сторону. Обжигающе горячим летом сирийского мятежа вероятным казался почти любой исход.

Грохот стал громче. Десантники ждали, нацелив винтовки на дверь.

Поначалу казалось, что поветрие “Арабской весны” может обойти Сирию. К середине марта 2011 года диктаторов и их тайную полицию изгнали из Туниса и Египта, перевороты происходили в Ливии и Йемене. Но Сирия отличалась от этих стран. Экономическая и политическая элита Сирии объединилась при правящей семье Асада; официально секулярная правительственная политика и жестокая тайная полиция сдерживали межэтническое и межрелигиозное напряжение. Пока в столицах от Северной Африки до Персидского залива полыхали протесты, шум на древних улицах Дамаска ограничивался в основном бибиканьем такси и криками уличных торговцев на базарах в историческом центре города.

Сам президент был как будто не из тех, кто побуждает людей к протестам. С манерами мягкими по меркам ближневосточных диктаторов — включая его безжалостного отца, бывшего президента Хафеза аль-Асада, — сорокапятилетний лидер Сирии имел когда-то честолюбивую мечту сделаться врачом. В молодости он учился в Лондоне, избрав своей специальностью офтальмологию, потому что не выносил вида крови. Но планы будущего президента сделать карьеру в медицине пошли под откос, когда его старший брат Басиль погиб в автокатастрофе, тем самым толкнув Башара, высокого мужчину с тихим голосом, на путь к высшей власти. Смерть Хафеза, последовавшая в 2000 году, подогрела надежды на политические реформы в Сирии, и новый президент поначалу вроде бы демонстрировал готовность к переменам. В первые месяцы правления Башар аль-Асад провел либерализацию экономики и снял ограничения на доступ в интернет. Еще более эффектным жестом он закрыл печально известную сирийскую тюрьму Меззех и издал указ об амнистии, по которой вышли на свободу сотни политических заключенных, включая членов запрещенной организации “Братья-мусульмане”*.

Правительство США пристально следило за развитием событий, угадывая потенциал молодого, по-западному образованного лидера. Что, если Сирию, привычную к роли подстрекателя и мошенника, можно будет склонить к более конструктивной позиции в регионе? Надежды на это были невелики. Сирия при Башаре аль-Асаде оставалась главным поставщиком оружия и наличных боевикам ливанской “Хезболлы” и каналом для направляющихся в Ирак джихадистов. Дамаск владел и одним из крупнейших в мире запасов незаконного химического оружия, включая смертельный газ зарин. И все же проблески надежды были. Служба безопасности Асада иногда объединялась с Соединенными Штатами для проведения контртеррористических операций, его разведка время от времени демонстративно арестовывала свежезавербованных террористов в аэропорту или при пересечении границы. Более того, первая семья Сирии культивировала имидж людей, желающих завязать более тесные отношения с Западом. В отличие от отца, предпочитавшего развлекать своих западных гостей нотациями и оскорблениями, молодой Асад умел поддержать вдумчивый диалог о региональной политике на безупречном английском. Его жена, элегантно красивая Асма, выросла в Британии, имела экономическое образование, носила шпильки от Кристиана Лабутена и боролась за права женщин и образовательную реформу. Целая вереница американских официальных лиц прошла через Дамаск и объявила Асада тем, с кем правительство США сможет работать, — в их числе и массачусетский сенатор Джон Керри, будущий госсекретарь США.

“Мое мнение: Сирия будет двигаться вперед, Сирия будет меняться по мере легитимации отношений с Соединенными Штатами и Западом и осознания экономических возможностей, которые несет с собой такая легитимация”, — говорил после визита в 2009 году Керри, в то время председатель сенатского комитета по международным отношениям.

К концу 2010 года администрация Обамы была готова к смелому шагу: назначить посла США в Сирии впервые с 2005 года, когда отношения между двумя странами в очередной раз донельзя ухудшились, поскольку Сирию подозревали в поддержке терроризма. Для такого важного поста Белый дом выбрал кандидата с впечатляющим опытом в урегулировании ближневосточных кризисов — Роберта Форда.