Леонид Ивашов - Мир на изломе истории. Хроники геополитических сражений

Экономический кризис 1901–1903 гг., последовавшая за ним Русско-японская война и тяжелое поражение России в 1905 г., унизительный мир с Японией усугубили состояние неустойчивости государства, вызвали политическое брожение в стране, создали благоприятные условия для активности зарубежных и российских революционеров и коммерсантов. На российский рынок хлынули иностранные товары. Еще народный поэт Н.А. Некрасов писал про Большую Морскую улицу в Петербурге («Убогая и нарядная»):

Как это похоже на современность «новой демократической» России. Параллельно со стихией заморского товарного засилья шел активный процесс шельмования всего русского, православного, евразийского; русский патриотизм высмеивался, повсеместно насаждался космополитизм, западничество. Процитирую еще раз Павла Федоровича Булацеля: «Последние сорок лет на окраинах обширного русского государства упорно подготовлялось всеми дозволенными и недозволенными средствами искусственное нерасположение к России. А в центре находились люди, не желавшие замечать, как небольшая горсть чужеземцев, внушая учащейся молодежи личные вкусы, старалась отдалить новые поколения сердцем и умом от всего русского… Дошло до того, что даже добродушным малороссам, так искренно полюбившим при Екатерине Великой свое русское Отечество, начали внушать мечты о какой-то особой Малой Украйне!» [35] Булацель П.Ф. Указ. соч. С. 67. Поистине история повторяется, но мы плохо учимся на исторических примерах, и все время наступаем на одни и те же грабли.

Капитализм западного образца и реформы сельскохозяйственной сферы, с одной стороны увеличивали производство продукции, но с другой – увеличивали ее отток (экспорт) из России, потому что экспортировать было прибыльнее (внутреннее потребление зерна уменьшилось при увеличении его производства, в Поволжье люди пухли с голоду, а в Англии русским хлебом откармливали свиней и поставляли затем в качестве ветчины в Россию). С третьей – разрушали традицию крестьянской общины, а именно она выполняла важнейшую функцию социальной гарантии коллективного выживания, несла в себе консервативно-духовный стержень российского общества, более других социальных слоев населения удерживала историческую традицию. Крестьяне в первую очередь были носителями русской православной традиции (хранители Третьего Рима) и весьма лояльно относились к мусульманам. В кризисные и военные моменты истории крестьянская община в России становилась несущим хребтом устойчивости, выживания, побед. Потому что крестьянин и кормилец, и воин, и будущий рабочий на производстве. Но к 1917 г. крестьянская община была обескровлена мобилизацией на Русско-японскую войну, а затем и на Первую мировую. В январе 1917 г. в армии и на флоте состояло 11 млн. человек, из которых крестьяне составляли 66 %, пролетарии – около 20 %. К тому же крестьяне заменили на фабриках и заводах ушедших на фронт рабочих – около 500 тыс. человек [36] Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. М.: Алгоритм, 2010. С. 37. .

Вступление в Первую мировую войну за совершенно чуждые русским людям интересы стало решающим фактором грядущей революции. Главной движущей силой революций 1917 г. стала самая нереволюционная часть российского общества – крестьянство. А поскольку Россия оставалась аграрной страной, то главной народной фигурой оставался крестьянин. И роль крестьянской массы в судьбе государства была зачастую решающей. Крестьянин придал России общинный характер бытия. В отношении земли и природы в целом в сознании у крестьян лежало сакральное отношение: «В основе мировоззрения крестьян лежало понятие о том, что земля – Божье достояние и должна использоваться по-божески, поэтому в случае обилия земли это означало, что каждый мог взять себе столько, сколько мог обработать, а в случае малоземелья – ее справедливое перераспределение» [37] Там же. С. 263. . Опять социализм. Да и восприятие концепции «Москва – Третий Рим» наиболее устойчиво сохранялось в массе крестьян-земледельцев, а сама Москва воспринималась как хранительница «чистого, ни в чем не поврежденного Православия». В то же время С. Лурье отмечает, что в народном восприятии «…парадигму Третьего Рима нужно отнести не к Российскому государству, а к русскому народу…». И в этом Лурье видит проблему устойчивости государства: «У истоков русской государственности лежит серьезная психологическая драма» [38] Там же. С. 267–268. .

Останавливаясь на мировоззренческих аспектах крестьянской общины столь подробно, хочется подчеркнуть особую важность для государства отношения крестьян к самому государству. Включение крестьянства в активный революционный протест, во-первых, сильнейшим образом подрывало государственную и общественную стабильность. Во-вторых, это явление было мотивировано не только ухудшением материального положения, но и духовными причинами – нравственным падением власти, общества, Церкви. Ибо самоидентификация русского народа и русского государства строилась не на этнической или государственной принадлежности, а на религиозной основе. Святая Русь – термин, широко применяемый и в XIX в., но смысл его оставался прежним – Собор святых земли русской. Причем святых как ушедших в историю, так и живущих. К началу революционных событий живущих святых в России не осталось, теплились лишь ростки святости в некоторых монастырях, но не во власти и самой Церкви. Потому у крестьян также не осталось духовного ориентира святости. Со второй половины XIX в. серьезно сократилась проповедническая деятельность Церкви, что еще более усугубило духовное состояние крестьянства и всего общества: вызревал упадок духовнонравственной энергии русского народа, ощущение «Третьего Рима» растворялось в энергии революционной. Русские народные массы желали христианского социализма.

Более 10 млн. крестьян были мобилизованы в окопы Первой мировой войны, сотни тысяч крестьян заменили рабочих в городах, пополнив класс пролетариев. В иной ситуации они могли бы стать конструкцией стабильности. Но к 1917 г. деревня утрачивала свои жизненные силы и свой удерживающий государство потенциал. Сюда, в деревню и в «крестьянскую» армию бросились революционеры-агитаторы всех мастей, и все, естественно, обещали деревне прекрасное будущее, но при условии свержения царизма и выхода из войны. В 1916 г. в 42 губерниях европейской части России (из 49) прошли крестьянские волнения, на заводах – забастовки, в армии – массовое дезертирство. Крестьяне, по сути дела, выступили против действующей власти и обслуживающего эту власть духовенства. Остановить этот процесс в условиях войны было невозможно. Крестьянство становилось главной революционной силой страны.