Александр Проханов - Крах однополярного мира

Информационные технологии приносят в жизнь многие черты коммунизма, — хотя и не так, как это представлялось, скажем, полтора века назад. Общественная природа и неотчуждаемость главного ресурса современности, информации, делают невозможной частную собственность на неё, выводя данный актив за рамки системы капиталистических отношений. Попытка приватизации информации «правом интеллектуальной собственности» выродилась в злоупотребление монопольным положением и в целом уже провалилась (наглядно тормозя развитие сторонников капитализма и подрывая их конкурентоспособность). В развитых странах труд перестал быть условием выживания, разница между рабочим и свободным временем стёрлась (хотя способом, который нас не радует), а между трудом и развлечением стирается стремительно: труд действительно становится всё более творческим. Акционеры глобальных корпораций уже не могут управлять своей собственностью: управление объективно принадлежит топ-менеджерам. Более того: акционеры в массе своей и не хотят управлять, желая быть, по сути, пенсионерами-рантье, а не собственниками и уничтожая тем самым являющуюся фундаментом капитализма частную собственность, которая не существует вне процесса управления. Она отмирает — хотя и совсем не так, как предполагали классики того же марксизма.

Глобальный экономический кризис вызван загниванием монополий, сложившихся на глобальном рынке. Возможности расширения рынков близки к исчерпанию: как территориально (глобальный рынок расширять некуда), так и финансово (накачивание денежного спроса ограничено безопасными темпами роста долговых пирамид), и технологически. Фундаментальный переход от изменения мира к изменению его восприятия подготовлен произошедшим в 70-е годы смены вектором развития с производства на развлечения: это сильно удешевило и упростило создание новых рынков, но основной результат от этого уже получен. Новые рынки, создаваемые изменением человека (включая расширение спектра сексуальных ориентаций, грозящее вымиранием), достаточны для формирования нового политического мейнстрима Запада, но не для генерации необходимого спроса.

Загнивание монополий проявляется, прежде всего, в нехватке спроса. Наученные опытом Великой депрессии, развитые страны компенсируют сжимающийся коммерческий спрос кредитной эмиссией (которая одновременно позволяет увеличивать бюджетный дефицит). Однако ее возможности близки к исчерпанию, так как в развитых странах нет возможностей создания новых крупных прибыльных контуров, поэтому эмиссия оборачивается ростом заведомо безвозвратного долга — как государственного, так и частного.

Конкуренция за спрос, усиливая протекционизм, разорвёт глобальные рынки на макрорегионы, обрушив мир в новую, Глобальную депрессию. Готовность Google ограничивать показ новостей, противоречащих западным стандартам единомыслия, и анонимная цензура Facebook показывают, что разорваны могут быть даже информационные рынки. Глобальная депрессия будет хуже Великой: она так же будет порождать войны, но войны не будут выходом из неё (Вторая Мировая война укрупнила макрорегионы, объединив пять в два, — роста пространства конкуренции внутри них хватило на целое поколение), — Глобальная депрессия будет заключаться в распаде единого рынка на макрорегионы, и война не объединит их. Промежуточным этапом будет наличие трёх валютных зон (доллара, юаня и евро) в экономике и биполярное противостояние США и Китая со сдерживающей ролью держав второго плана (Евросоюза, Индии, Японии и, если сумеем, России). Глобальная депрессия будет, как и межвоенный период, временем хаотичной борьбы всех со всеми (включая негосударственных участников глобальной конкуренции). Глобальные монополии погибнут либо окажутся сильно ослаблены в результате срыва в депрессию, что частично восстановит роль государств в мировой политике.

Распад глобальных рынков на макрорегионы снизит ёмкость отдельных рынков, что может вызвать исчезновение ряда технологий (им будет не хватать спроса). В случае технологий жизнеобеспечения (например, создания новых поколений антибиотиков) это будет грозить значительными жертвами. Выходом станет дотирование этих технологий государством (что расширит общественный сектор и сферу предоставления государством общественных благ) и применение «закрывающих» технологий. Последнее даст дополнительную возможность России — как их родине и стране, культура которой соответствует таким технологиям (как старая немецкая культура соответствует инженерным наукам, итальянская — дизайну, английская — юстиции, а американская — бизнесу).

«Закрывающие» технологии — простые, дешёвые и сверхпроизводительные, в значительной степени созданные в рамках ВПК СССР (единственного места в мире, где были возможны исследования «просто так», без заранее обещанного результата) и развивающиеся в порах общества. Они жёстко подавляются бюрократией, но, главное, монополиями (которые зарабатывают на издержках и потому усложняют и удорожают, а не упрощают и удешевляют продукцию). Ослабление монополий в ходе Глобальной депрессии откроет простор для применения «закрывающих» технологий и их дальнейшего развития.

Современная мировая политика представляет собой борьбу двух групп в рамках глобального управляющего класса — групп, пытающихся противостоять распаду глобальных рынков на макрорегионы и сознающих неизбежность этого распада, пытающихся использовать его для укрепления своих позиций (рост китайского влияния идёт исподволь, китайцы предпочитают пользоваться глобальными процессами, не пытаясь ломать их, но не сопротивляясь их изменениям). Первые поддерживают либералов, вторые — патриотов (консерваторов); в США их противостояние выражено холодной гражданской войной глобалистской либеральной элиты («глубинного государства») против Трампа. Либералы обречены на поражение ходом истории (уже TTP и ТTIР Обамы были попыткой разделить глобальные рынки и вырезать из них макрорегион США, пусть и абсурдно преувеличенный), но будут сопротивляться и не канут в Лету, сохраняя часть своего влияния в мире Глобальной депрессии.

США живут, пока мир оплачивает их потребление покупкой их госбумаг с нерыночно низкой (это условие устойчивости финансовых пирамид) доходностью. Такая покупка может быть массовой только от страха. Поэтому стратегия США — запугивание доступной им части мира. После исчезновения «советской военной угрозы» главным пугалом стало расширение зоны хаоса. Хаотизация мира — объективное условие сохранения США как единственной «тихой гавани» для мировых капиталов (как сказал Саммерс, без зарубежных военных баз США тут же обанкротятся). Это устремление объединяет всю их элиту: представителей обоих глобальных кланов и ключевых групп бизнеса (финансистов, информационно-компьютерно-социальный комплекс и ВПК), объединившихся при Обаме. Трамп выражает это устремление без угрозы Третьей мировой войны, что обеспечивает ему некоторую политическую прочность, но при его поражении этот союз не ослабнет.