Ниал Фергюсон - Площадь и башня [Cети и власть от масонов до Facebook]

“Готовится джихад [ sic ], – сообщает Хэннею глава британской разведки сэр Уолтер Булливант в начале романа. – Восток ждет откровения. Оно уже обещано. С Запада вот-вот явится звезда – не то человек, не то пророчество, не то какая-то безделица. Немцы об этом знают и собираются разыграть эту карту, изумив весь мир” [671] Buchan, Greenmantle , KL 118–137. . Сама идея, что Германия могла вдохновить мусульман, чтобы те пошли священной войной против Британской империи, наверняка покажется современному читателю притянутой за уши. Тем больше он удивится, когда узнает, что Бакен писал “Зеленый плащ” с оглядкой на реальные события.

В легенде о пестром дудочнике из Гамельна [672] См. одноименную балладу (1842) Роберта Браунинга Pied Piper of Hamelin (в переводе С. Я. Маршака – “Флейтист из Гаммельна”), а также сказку в обработке братьев Гримм “Крысолов из Гамельна” (1816–1818) и множество других вариантов и толкований легенды о дьявольской музыке. (Прим. пер.) рассказывается о крысолове в диковинной одежде, который за плату берется избавить город от наводнивших его крыс. Он играет на своей волшебной дудочке (или флейте), и зачарованные музыкой крысы идут следом за ним. Дудочник уводит их к ближайшей реке Везер, и там крысы тонут. Но потом горожане отказываются уплатить дудочнику обещанное, и тогда тот проделывает свой фокус уже с детьми – уводит их в лесную пещеру. Все дети, кроме троих, исчезают навсегда. Это предание возникло в XIII веке, и вполне возможно, что в его основу легли какие-то реальные события, хотя остается не до конца понятно, почему все-таки пропало так много детей. По одной правдоподобной гипотезе, эта легенда рассказывает о вспышке бубонной чумы, которую действительно разносят крысы. Впрочем, в изначальном варианте рассказа ничего не говорилось о крысах – они попали в этот сюжет только в XVI веке.

Двадцатый век тоже стал временем моровых поветрий – и дудочников-избавителей. Как хорошо известно, конечный этап Первой мировой войны совпал с массовой пандемией “испанки” – смертельной разновидности вируса гриппа, которая быстро разнеслась по всему миру и убила десятки миллионов людей, особенно молодых [673] Что нетипично для гриппа, “испанка” косила насмерть в первую очередь людей в возрасте примерно от двадцати до сорока лет. Во время пандемии от “испанки” умерло около 675 тысяч американцев – в десять раз больше, чем их полегло в сражениях Первой мировой. А из тех американских солдат, что погибли в Европе, половина стали жертвами гриппа. Массовая мобилизация молодых людей, которая последовала за вступлением США в войну, без сомнения, способствовала скорейшему распространению заразы. Вирус набрасывался на легкие, и в конце концов больные захлебывались собственной кровью. Первые случаи заболевания среди американцев произошли в военном лагере в Канзасе в начале 1918 года. К июню грипп-убийца добрался до Индии, Австралии и Новой Зеландии. А через два месяца вторая вспышка “испанки” произошла почти одновременно в Бостоне, штат Массачусетс, во французском Бресте и в сьерра-леонском Фритауне. (Прим. авт.) . Это была не единственная моровая язва, обрушившаяся на человечество между 1917 и 1923 годами. По Евразийскому материку пронесся еще и мутантный штамм марксизма, выведенный русскими большевиками. Почти во всех европейских странах зародились новые и крайние формы национализма, которые вылились в озлобленные движения фашистского толка. Питавшие их идеи оказались настолько заразными, что проникали даже в укромные уголки Кембриджа и поражали там вполне благополучных англичан. Разразилось и экономическое бедствие – чума гиперинфляции, обрушившаяся не только на Германию, но и на Австрию, Польшу и Россию. В надежде спастись от всех этих напастей люди обращались к дудочникам в ярких нарядах – харизматическим вождям, предлагавшим радикальные выходы из затруднений. Но в итоге, подобно гамельнцам из средневековой легенды, народам, которые наделили таких дудочников властью, пришлось расплачиваться с ними жизнями собственных детей.

Мир, существовавший перед этим, оставался миром империй. Конфликт, разгоревшийся между европейскими империями летом 1914 года, явился результатом, как мы уже говорили, краха того международного порядка, который установился после наполеоновских войн и представлял собой пятиузловую сеть великих держав, возвысившихся над всеми остальными государствами. Если свести причины войны к основным пунктам, то Британия не справилась со своей ролью балансира, а два враждебных союза – России и Франции, с одной стороны, и Германии и Австро-Венгрии – с другой, – начали войну из-за политического убийства, совершенного сербскими террористами на недавно присоединенной к Габсбургской империи и вроде бы незначительной территории Боснии и Герцеговины. Когда выяснилось, что планируемое Германией нападение на Францию неизбежно влечет за собой нарушение нейтралитета Бельгии, Британия вступилась за другую сторону – не столько затем, чтобы поддержать Лондонский договор 1839 года, гарантировавший нейтральный статус Бельгии, сколько затем, чтобы не допустить победы Германии над Францией и Россией. В техническом отношении немцы, скорее всего, имели шанс одержать военную победу на континенте, несмотря на слабость их союзников. Во всяком случае, они добились того, что за первые полгода войны французская армия понесла огромные потери (и в 1870-м, и в 1940 году гораздо меньших потерь оказалось достаточно, чтобы Франция капитулировала). Однако непревзойденных возможностей Британии – финансовых, производственных, экспедиционных средств и живой силы – хватило на то, чтобы длить войну в Западной Европе дальше, несмотря на беспощадное ослабление боеспособности Франции. Они помогали продолжать войну, но не могли положить ей конец. Сама война оказалась заразной. Обширные заморские владения воюющих империй способствовали быстрому распространению пагубы. В драку ввязывались все новые государства. Еще до конца 1914 года в войну вступили Черногория, Япония и Османская империя. В мае 1915 года Италия с запозданием встала на сторону Антанты; Болгария примкнула к Союзу центральных держав (то есть Германии и Австро-Венгрии). Португалия и Румыния взялись за оружие на стороне Антанты в 1916 году. В 1917-м США стали лишь одним из двенадцати новых участников войны: другими были Боливия, Бразилия, Китай, Куба, Эквадор, Греция, Либерия, Панама, Перу, Сиам (ныне Таиланд) и Уругвай. Все они выступили против Центральных держав [674] Chi et al., ‘Spatial Diffusion of War’, 64f. . На последнем году войны их примеру последовали Коста-Рика, Гватемала, Гаити, Гондурас и Никарагуа. В Европе нейтралитет сохраняли только Испания, Нидерланды, Швейцария и страны Скандинавии (см. вкл. № 17).