Александр Проханов - Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

К весне 1989 года формирование бюрократического капитализма в качестве базиса при одновременном ослаблении партийно-идеологической надстройки приняло ещё более откровенные формы. Ускорилась инфляция, разрыв в доходах верхов и низов стал вызывать массовое возмущение. Вседозволенность нуворишей и кланов «новой аристократии» из парткомов и органов власти настраивала на боевой лад бунтарей, ещё не забывших времена «культурной революции», с погромами горкомов и райкомов, с «дурацкими колпаками» на головах вчера ещё всесильных, а ныне — смиренно кающихся начальников. В мае-июне 1989 года развернулись беспорядки на площади Тяньаньмэнь в Пекине, поддержанные молодёжью в Шанхае и других городах. Ценой кровавой трагедии, о которой даже сегодня в Китае «не принято» упоминать, компартии удалось удержать кормило власти, но «работа над ошибками» и отставки высокопоставленных руководителей (включая самого Дэн Сяопина) продолжались еще несколько лет.

Руководство КПК, столкнувшееся в мае 1989 года с перспективой раскола партии и утраты власти в стране, довольно долго преодолевало пережитый шок. Даже авторитета Дэн Сяопина, взявшего на себя ответственность за разгон демонстраций, не хватило для защиты реформаторского курса. Его выдвиженец, генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян, который сочувствовал манифестантам, был смещен со своего поста и на всю жизнь изолирован где-то в окрестностях Пекина. Сам Дэн Сяопин ушел с остававшегося у него ключевого поста председателя Военного совета ЦК. Началось торможение экономических реформ.

Только спустя три года сохранивший неформальный авторитет Дэн Сяопин в ходе частной поездки по южным провинциям Китая, больше других выигравших от курса «реформ и открытости», смог заручиться поддержкой влиятельных сил в партии и государстве. Китай стал возвращаться на восходящую траекторию. 90-е и начало «нулевых» годов стали периодом «китайского экономического чуда», когда темпы прироста ВВП измерялись двузначными цифрами.

Даже при отсутствии четкой мобилизационной стратегии с долгосрочной стратегической целью, без атмосферы подъёма национального духа и жёсткой дисциплины в управленческом слое и обществе, Китай, тем не менее, шёл вперёд. Этому способствовала победившая после нескольких испытаний модель ориентации на экспортные рынки, которые были гарантированы Китаю как по чисто экономическим причинам, так и ради втягивания страны в военно-политическую орбиту Запада. Большой удачей стало вступление КНР в 2001 году во Всемирную торговую организацию (ВТО). Пекину позволили выторговать для себя 15-летний переходный период, который был использован с целью наращивания экспорта. Если в 2001 году объём внешней торговли КНР составлял 200 млрд. долл., то к концу «льготного периода» он достиг 4 трлн. долл.

Но за этот успех была уплачена высокая цена. В жертву небывалым темпам роста экспорта приносились судьбы сотен миллионов сверхэксплуатируемых рабочих. На глазах ухудшалась окружающая среда: воздух, земля и воды Китая пропитывались отходами производства. Страна еще больше разделилась на регионы процветающие и отсталые. Только жёсткая система прописки «хукоу» сдерживала массовое бегство крестьян из деревень, предотвращала коллапс городской инфраструктуры и зачаточной системы социального обеспечения. В духовной сфере царили пришедшие из Гонконга, Тайваня и Америки образцы массовой культуры. Снизился авторитет компартии, вынужденной для сохранения своего контроля расширять полномочия органов общественной безопасности. Однако «кошка» продолжала «ловить мышей», и о смене стратегии или её серьёзной коррекции речь не заходила. Генеральный секретарь Цзян Цзэминь (1989–2002) и сменивший его Ху Цзиньтао (2002–2012) ограничивались лишь косметическими изменениями в экономике и внутренней политике, при этом удерживая Китай, по совету Дэн Сяопина, «в тени» на международной арене. По существу, они управляли страной «на автопилоте».

Движение по инерции могло бы продолжаться ещё долго, но ситуация, как внутри Китая, так и за его пределами, менялась чрезвычайно быстро. Даже постепенное повышение зарплат в экспортных отраслях промышленности стало лишать китайские товары дешевизны, их главного конкурентного преимущества. Совокупность этих и иных проблем привела к замедлению ещё недавно рекордного роста ВВП, а разразившийся в 2008–2009 годах мировой финансовый кризис привёл к дальнейшему падению спроса на китайские товары. Быстрое усиление Китая стало вызывать озабоченность на Западе и желание остановить или хотя бы замедлить взлёт «красного дракона». Наверное, руководителям КНР того времени было ясно, что назрели решительные перемены, но им не хватило интеллектуального ресурса для поиска выхода из быстро приближавшегося тупика, а также политической воли для смены маршрута движения. И то, и другое появилось только в конце 2012 года, когда на XVIII съезде Компартии её генеральным секретарем был избран Си Цзиньпин.

Похоже, что он стал разрабатывать свой план мобилизации Поднебесной как минимум за 5 лет до прихода к верховной власти. Став в 2007 году заместителем главы партии и государства, он получил доступ ко всей полноте информации о реальном положении дел в стране, установил тесные связи с новым поколением кадровых работников в партийных, административных и военных кругах, как в центре, так и в провинциях.

Пост ректора Партийной школы ЦК КПК, «кузницы партийных кадров», который достался ему, как «наследнику», Си Цзиньпин использовал для отбора перспективных управленческих кадров и создания «мозгового штаба» по разработке нового плана преобразований. С тех пор опора на интеллектуалов, учреждение неформальных «мозговых штабов» и «малых руководящих групп» стали «визитной карточкой» Си Цзиньпина.

И не случайно всего через две недели после завершения XVIII съезда он поставил перед правящей партией и всем народом долгосрочную стратегическую цель под названием «китайская мечта о великом возрождении китайской нации». Были определены сроки реализации двух этапов. К 2021 году, 100-летию образования КПК, построить общество среднего достатка «сяокан», о котором говорил не только Дэн Сяопин, но даже Конфуций. К 2049 году, 100-летию КНР, — превратить Китай в «богатое и могучее, демократическое и цивилизованное, гармоничное и современное социалистическое государство».

Но даже самая мудрая стратегия может не выдержать испытания реальностью. Условия, в которых началось руководство Си Цзиньпина, были далеко не оптимальными. Продолжилось замедление темпов экономического развития. Давали о себе знать перекосы в темпах развития разных отраслей и регионов. Обострились экологические трудности больших городов и социальные проблемы китайской деревни. Усилилось «сдерживание» Китая Америкой и её сателлитами из стран Восточной и Юго-Восточной Азии. Решать эти и многие другие проблемы приходилось одновременно, а для этого было необходимо, говоря словами Ленина, «ухватиться за главное звено, чтобы вытащить всю цепь». Главным звеном Си Цзиньпин определил экономику. Она-то и стала основным пунктом повестки дня 3-го пленума ЦК КПК 18-го созыва, который прошел в Пекине 9-12 ноября 2013 года.