Анна Иванова - Магазины «Березка»: парадоксы потребления в позднем СССР

Появившийся в этот период в СССР институт государственной торговли дефицитными товарами за иностранную валюту и ее заменители с советскими и иностранными гражданами был явлением во многом парадоксальным. «Березки» возникли как магазины для узкого круга — прежде всего советских загранработников — в рамках решения задачи привлечения валюты в государственную казну, однако постепенно, на протяжении 1960–1980-х годов, превратились в важное явление советской повседневной культуры. На основе анализа эволюции этих магазинов можно, как представляется, проследить важные изменения, произошедшие за этот период в советском обществе.

Одно такое изменение касалось социальной стратификации в позднем СССР. Долгое время главной привилегированной группой в Советском Союзе были партийные и государственные чиновники. Возможность приобрести дефицитные товары за валюту отчасти тоже была прерогативой людей, приближенных к власти. Валюту для похода в «Березку» можно было получить, работая за границей, а в загранкомандировки был строгий идеологический отбор. Однако помимо номенклатурных начальников доступ к «Березкам» получали и их прямые антиподы — люди, имевшие независимые от власти «связи с заграницей». И хотя КГБ активно пытался не допустить в магазины нелояльных граждан, многие из них сохраняли эту привилегию до самого конца. Таким образом, зависимость советской экономики рассматриваемого периода от иностранной валюты изменяла иерархию снабжения, делала граждан привилегированными по некоторому новому признаку. В результате люди попадали в круг избранных не по принципу лояльности, а по принципу финансовой привлекательности для государства — «привилегированными» оказывались и советские рабочие, оказывавшие техническую помощь в странах Азии и Африки в счет валютного кредита, и писатели, которых активно переводили на иностранные языки, и советские диссиденты, получавшие помощь из-за рубежа.

Похожие изменения, происходившие в стратификации советского общества в 1970-е годы, описывает историк В. Живов в своей статье об эволюции феномена советской интеллигенции. Он говорит о том, что если с 1920–1930-х годов «власть распределяла дефицит соразмерно статусу получателя», то «в новом риторическом пространстве семидесятых годов дефицит теряет прямую зависимость от власти» [701]. Живов говорит, что интеллигенция подчас оказывалась в более привилегированном положении, чем номенклатура, приводя, в частности, в пример и возможность покупок в «Березке»: «Новая песня Окуджавы вполне концептуализировалась как дефицит, но распространение этого продукта шло не только по партийной иерархии, но и совсем помимо нее — от знакомых поэта к знакомым знакомых. ‹…› Молодой партийный чиновник, опасливо оглядываясь, покупал “Лолиту” или японский коротковолновый приемник во время своей нью-йоркской командировки, художник-нонконформист в командировки не ездил, но получал “Лолиту” и приемник от своего закордонного почитателя-покупателя. “Березка” становилась местом встречи начинающего бюрократа и опального писателя, получившего гонорар в лондонском издательстве» [702].

Еще одна составляющая изменения и усложнения социальной иерархии в позднем СССР — рост численности и значимости в обществе группы «подпольных миллионеров». По мере разрастания «второй экономики», все большего распространения коррупции и блата на фоне все меньшего преследования нелегальных практик со стороны государства многим людям удавалось накопить с помощью нелегальной активности крупные состояния. Благодаря возникновению черного рынка заменителей валюты эти люди имели возможность приобретать чеки за рубли и отовариваться в чековых магазинах, обращая свои накопления в дефицитные товары. Даже в советской прессе конца 1970-х — начала 1980-х «Березки» предстают именно как магазины для незаконно разбогатевших граждан.

О рождении нового класса в СССР в этот период как о важном индикаторе происходивших в обществе изменений и о покупках в «Березке» как необходимой характеристике этого класса говорит и социолог Б. Дубин. По его мнению, можно говорить о появлении к концу 1970-х — началу 1980-х «новых героев дефицитарной эпохи, виртуозов блата — людей “с возможностями”, но не принадлежащих к официальной власти и номенклатуре — владельцев престижных марок импортной мебели, бытовой техники, приобретающих товары в “Березке”» [703].

Другим важным изменением, происходившим в позднесоветском обществе и хорошо видным на примере эволюции магазинов «Внешпосылторга», было изменение в уровне потребления советских горожан. Ассортимент «Березок» воплощал своеобразный «набор мечты» советского человека рассматриваемого периода. С самого начала эти магазины предлагали гражданам автомобили и бытовую технику, что уже свидетельствовало об уровне продвинутости советского потребителя (вспомним, что предшественники «Березок» — «Торгсины» 1930-х — торговали в основном лишь продуктами питания). Однако если в начале своего существования «Березки» предлагали отечественные холодильники и одежду, то постепенно товары советского производства заменялись импортом, все большим спросом пользовались американские джинсы и японские магнитофоны. Изменение списка «березочных» товаров отражало и степень зависимости советской торговли от импорта, и распространение в СССР западной моды, и повышение запросов советских граждан: товары, еще недавно воспринимавшиеся как роскошь, постепенно становились частью повседневности. Рост популярности «Березок» и востребованности ее ассортимента (вкупе со все большей доступностью этих магазинов благодаря развитию черного рынка чеков) свидетельствует о повышении уровня жизни населения в СССР на протяжении 1960–1980-х годов, о росте «демонстративного потребления» и подтверждает предположение Н. Чернышевой о появлении в позднем СССР «настоящих потребителей» [704].

В целом можно сказать, что через контингент покупателей «Березки» и ее ассортимент можно увидеть формировавшийся в СССР своеобразный средний класс и его материальные потребности. В этих магазинах встречались друг с другом дипломаты, популярные артисты, писатели, официально получавшие чеки, а также нелегальные богачи и обычные инженеры, покупавшие чеки за рубли. Всех их объединяло стремление к комфорту, желание модно одеваться и иметь современную технику. В ходе дискуссии о «Березках», развернувшейся в прессе в конце 1980-х, журналистка Н. Яковчук в «Экономической газете» защищала право загранработников на привилегированное снабжение. Споря с оппонентами, которые требовали закрытия «Березок», она утверждала, что они «приравнивают владельцев чеков чуть ли не к носителям нетрудовых доходов», «ставят на одну доску честных людей и спекулянтов», а ведь загранработники всего лишь «по мере необходимости скромно покупали необходимые предметы, которые не всегда бывают в обычных магазинах» [705]. Представляется, что эта дискуссия раскрывает важный феномен. В каком-то смысле уравнивание «честных людей» и «спекулянтов» действительно имело под собой основание, и концепция «скромной покупки необходимых предметов» являлась для этого уравнивания ключевой. И загранработники, и «носители нетрудовых доходов» представляли собой к этому времени единый средний класс, объединенный стремлением к статусному потреблению.