Михаил Хазин - Воспоминание о будущем

Экономика плавно опустится к этой точке? Она рухнет и проскочит точку равновесия, к которой потом придется много лет возвращаться? Как можно, даже, точнее, можно ли управлять этим процессом? Как можно выйти на этот равновесный уровень с максимальной эффективностью для конкретной страны, возможно, даже увеличив (восстановив) воспроизводственный контур экономики? Как этот спад будет распределен по мировым регионам?

У нас, на территории бывшего СССР, есть целая куча примеров, которые говорят о том, что теоретически есть самые разные варианты. Есть обвал в тотальную экономическую катастрофу (Грузия, Армения, Таджикистан), есть обвал ниже точки равновесия (Россия, которая во многом обеспечивается за счет экспорта, поскольку воспроизводственного контура у нас нет), есть плавный спуск с развитием воспроизводственного контура экономики (Белоруссия). А вот что и как будет в США? Германии? Вообще ЕС?

Сегодня у нас есть уже даже математические модели, которые можно использовать для ответов на эти вопросы (и это совсем не те макроэкономические модели, которые использует МВФ для своих прогнозов). Но если бы я начал обсуждать эти модели и результаты их применения, получилась бы совсем другая книга. Эта посвящена экономическим идеям, а не конкретным проектам. Но грош цена идеям, если их нельзя использовать для решения конкретных задач. И по этой причине эту главу я хочу посвятить более подробному описанию конкретных сценариев, в рамках которых может произойти выход на точку равновесия для США. Тем более что соответствующие процессы все более и более активно влияют на политические процессы, т. е. и на нашу с вами жизнь.

Прежде всего, нужно отметить, что хотя сами сценарии являются во многом объективными (и уж точно объективными являются обстоятельства, которые вызвали кризис), выбор одного из сценариев – это вопрос политический. То есть – субъективный. И принимает его та элита, которая управляет страной. Если эта страна является базовой страной какого-то ГП, то мы можем более или менее точно описать, какой сценарий его элита выберет. Если проектов несколько, то можно попытаться описать варианты их (как всегда, конфликтного) взаимодействия.

Сегодня правила игры в экономике, нравится это кому-то или нет, определяет элита Западного ГП, финансовая элита, контролирующая инфраструктуру Бреттон-Вудской системы. И понятно почему: именно она контролирует и регулирует главный ресурс экономического развития, денежную и кредитную эмиссию. Ничего даже отдаленно сравнимого с этим ресурсом пока не наблюдается и, хотя его возможности сильно ослабли за последние годы, заменить его на что-то другое без катастрофического обвала никак не получится.

Да, как мы уже отмечали в предыдущей главе, эта элитная группа за первые посткризисные годы потерпела несколько серьезных поражений, но ее прерогатива на написание правил игры пока никем реально не оспорена. И ей, для того чтобы сохранить власть, нужно решить две базовые задачи: сохранить контроль как над эмиссией денег (в случае Бреттон-Вудской системы, доллара США), так и над инфраструктурой их распределения (поскольку именно в ней, как было описано выше, и легализуется эмиссионная прибыль).

Первая задача. Прямая попытка взять под контроль эмиссионный центр (проект центробанка центробанков), в отличие от ситуации 1910-1913 гг., завершился для финансистов поражением. Но поражение это относительное, поскольку закон о Фед-резерве пока в США не изменен и характер частного (со стороны финансистов) управления эмиссионным центром сохранился.

Правда, уже достаточно давно, даже по закону, государство добавило к старому, чисто финансовому мандату ФРС (контроль над устойчивостью валюты) еще и мандат по обеспечению низкого уровня безработицы.

При этом опыт Стросс-Кана показал, что прямое выступление против Белого Дома может очень дорого стоить конкретным чиновникам ФРС. А сам президент США может достаточно эффективно манипулировать показателями безработицы (особенно с учетом того, что главным статистическим органом тут является Бюро трудовой статистики Министерства труда, подчиненного непосредственно президенту). Но тем не менее оперативное руководство эмиссионным и регулирующим органом мировой валютной системы, ФРС США, по-прежнему находится в руках финансистов.

Это хорошо видно по ссоре президента США Трампа и назначенного им (!) нового руководителя ФРС Пауэлла по вопросу учетной ставки Федрезерва. Суть спора состоит в том, что, с точки зрения финансовой элиты, главная проблема в том, что в период снижения ставки (причины которой мы подробнейшим образом обсудили выше) доходность капитала стала отрицательной. Капитал не воспроизводится, и, с точки зрения финансистов, которые не очень понимают макроэкономику, это и есть главная проблема кризиса.

Выражается это, в частности, в том, что если в 90-е годы максимальную прибыль получали те инвестиционные институты, которые были максимально большими (т. е. чем богаче был инвестор, тем быстрее он наращивал свой капитал), то с 2008 г. ситуация изменилась. Максимальный объем капитала, который можно гарантированно вложить с прибыль, так сказать, одним куском, стал сокращаться. Уже невозможно вложить 50 млрд долларов, уже очень сложно вложить даже миллиард, хотя, скажем, 100 млн вложить можно. Но если у вас фонд в 50 млрд, то это значит, что нужно держать 500 (!) квалифицированных менеджеров в разных сферах экономики (вместо 2-3), каждый из которых должен оперировать своими 100 млн.

И как прикажете их контролировать? А если не контролировать, то довольно быстро выяснится, что те 2-3 % прибыли, которые приносят 495 из этих менеджеров, не компенсируют убытки тех пяти (всего-то 1 %!), которые свои (ну, в смысле, ваши) капиталы просто профукают! Как понятно, такая ситуация резко понижает эффективность капитальных операций, что существенно усиливает общую депрессивную ситуацию в экономике. И ее не может компенсировать даже эмиссионная прибыль, которая к тому же далеко не всем достается.

То есть мало того, что после 1988-1991 гг. финансовая инфраструктура выросла на бывшую до того неподконтрольной Бреттон-Вудским институтам территорию (почти треть мира, между прочим!), что существенно увеличило ее стоимость, но и даже эта инфраструктура начала с 2008 г. становиться все менее эффективной, поскольку ее инвестиционная часть потребовала серьезной фрагментации. То есть стало исчезать преимущество масштаба. И единственным выходом в этой ситуации является повышение доходности вложения капитала. Так что позиция Пауэлла по повышению учетной ставки вполне понятна и адекватна ситуации.

При этом вопрос о том, что делать с накопленным частным долгом повисает в воздухе. Собственно, Пауэллу по большому счету на это наплевать, за ВВП он не отвечает. А безработица… Если ВВП падает, то безработица растет, а руководство ФРС всегда может представить максимально красивый отчет, что оно сделало все, чтобы в рамках системного снижения занятости, безработица росла бы минимально возможными темпами. Проблема в другом. Если падает ВВП и доходы граждан, то они перестают покупать и перестают обслуживать долги. Экономику накрывает вал банкротств и дефолтов, как частных, так и корпоративных…