Михаил Хазин - Воспоминание о будущем

Классический пример сегодняшнего дня – политика Китая в рамках работы на рынках редкоземельных металлов. Они есть в разных странах мира, но Китай, пользуясь дешевизной рабочей силы, практически монополизировал рынок. А потом стал вытеснять с него альтернативных производителей конечной продукции, подняв цены на сырье и одновременно предложив конечную продукцию своего производства! Да, она (на первом этапе) ниже качеством, но зато существенно дешевле – и как бороться с такой политикой? А ведь она существенно меняет отношения в рамках разделения труда!

Еще один вариант: может оказаться, что самый главный элемент добавленной стоимости для булавок – это красивая пимпочка, которая прилепляется к головке. Дальше в дело вступают маркетинговые технологии, отдельно развивается дизайнерская промышленность, которая разрабатывает и продает эти самые пимпочки (отдельно от чисто булавочной промышленности), и в конечную стоимость булавки начинают включаться рекламные расходы, превышающие стоимость производства самой булавки. Это уже, можно сказать, постиндустриальные технологии. При этом, поскольку для потребителя разница в стоимости даже в несколько раз особого значения не имеет в связи с дешевизной продукции (при Адаме Смите, кстати, это было не совсем так), пимпочка может увеличивать продажную стоимость в разы!

А потом появятся компьютерные игры, и в них вероятность перехода на следующий уровень сильно зависит от продвинутости тех пимпочек, которые можно повесить на булавки, выступающие в качестве оружия… А затем на рынок выйдет новая услуга – продажа виртуальных пимпочек (с целью более быстрого прохода уровней) за специальную виртуальную валюту (назовем ее, например, биткоин), которую, соответственно, кто-то начнет менять на реальные деньги.

Точнее, для того чтобы сделать отношения в процессе продажи и производства окончательно постиндустриальными, нужно включить в дело кредит. Кредитовать булавочную фабрику легко, но не интересно: все считается, расходы и издержки, объемы малы и прибыль низкая. В конце концов некто делает булавочный станок, и никто не запрещает его производить, поскольку себестоимость производства булавок в их стоимости на рынке составляет уже копейки, основная цена зависит от пимпочек. Но станок делает ненужным большое количество работников, которые становятся безработными, больше не могут покупать булавки с пимпочками, в результате серьезные кредиты, выданные под разработку дизайна новых пимпочек и их рекламные кампании, не возвращаются, начинается кризис.

Так вот, главная проблема НТП как модели развития состоит в следующем: углубление разделения труда и использование кредитования все время меняет структуру себестоимости производства, перенося основные центры прибыли с базовых на второстепенные процессы. Это увеличивает риски производителей (поскольку не позволяет на значительный срок прогнозировать прибыль), а значит, стоимость кредита. Отказаться от этого процесса невозможно, поскольку внедрение любой инновации стоит денег – и кто-то должен за нее платить.

В некотором смысле феодальная система с цеховым хозяйством решала задачу создания стационарной экономической системы, которая со временем (с учетом, разумеется, годового цикла) не меняется. Конечно, какие-то вариации неизбежны (хотя бы потому, что меняется численность населения), но происходят они относительно медленно, и система их как-то компенсирует. До тех пор, пока отклонение не станет слишком большим и глобальным.

Собственно, именно таким отклонением и стал «малый ледниковый период» для Северной Европы. Так вот, в такой устойчиво стационарной экономической системе инновации крайне затруднены: даже если кто-то найдет ресурс для создания соответствующего продукта, его будет крайне сложно продать, вспомните проблемы античного Рима. А значит, возвратавложенных денег не будет. То есть в такой системе есть деньги, есть производство, есть продажи – но нет инвестиций в инновации! В том смысле, что никто не станет вкладывать свои деньги с целью их возврата с прибылью в создание нового продукта! Поскольку очень велика вероятность, что не будет не только прибыли, но даже и возврата вложенных средств.

В лучшем случае это будет эксклюзивный продукт, проходящий по разделу «роскошь», т. е. он будет покупаться очень богатыми людьми на деньги, которые в нашей, привычной, экономике идут в сбережения. То есть в терминологии настоящей книги эти вложения не будут влиять на воспроизводственный контур в экономике, хотя формально технология будет существовать, как многие военные технологии в Средние века. В худшем – он просто будет проигнорирован, тому есть тьма примеров, от паровоза Черепановых до парохода Фултона (который довольно долго не мог впарить свое изобретение кому бы то ни было, в том числе Наполеону).

Для того чтобы инновация включилась в воспроизводственный контур, нужен дополнительный ресурс, который кто-то должен вбросить в экономику. Причем со стороны спроса, а не со стороны предложения! Откуда-то в системе должен взяться более или менее устойчивый дополнительный спрос!

В любом случае капитализм, как ранний, так и современный, представляет собой экономическую систему, главным элементом развития которой является углубление разделения труда.

И поэтому любая остановка этого развития (или даже существенная его приостановка) вызывает ощущение кризиса, поскольку важной (и достаточно крупной) частью воспроизводственного контура является система разработки и внедрения инноваций. Описанная выше энергетическая реформа Обамы тому пример: сокращение затрат на инновации может вызвать серьезные затруднения в экономической системе. Здесь лежит принципиальный момент, базовая причина возникновения серьезных кризисов, но об этом мы поговорим в следующих главах, пока же просто поставим зарубку на память!

Для развития же нужен ресурс, причем заранее, еще до того, как это самое развитие состоялось, – и именно из этой необходимости и возник феномен кредита как источника инноваций в условиях необходимости решения задачи выживания, как описано в предыдущей главе. Еще одна принципиально важная задача кредита будет описана в следующей главе, мы же пока обсудим некоторые новые проблемы, возникающие в рамках такой системы.

Представим себе, что у нас есть идеальная стационарная феодальная система, в которой изменений год от года вообще нет, доходы полностью сбалансированы с расходами, сбережения не меняются, климат постоянный, численность населения стабильна. Могут ли там возникнуть инновации?

Теоретически да. Поскольку ничто не мешает одному из крупных феодалов взять у ростовщика займ («не погрешишь – не покаешься!»), разработать на эти деньги новое вооружение, поскольку фантазии у мастеров есть всегда, нанять дополнительные войска и пойти войной на соседнего феодала.