Георгий Кублицкий - Таймыр, Нью-Йорк, Африка... [Рассказы о странах, людях и путешествиях]

— Сначала сосчитайте людей!

Так и есть, нескольких человек не хватало. Подняли крик. На отмели появились фигурки, боязливо крадущиеся к баркам.

Однажды арабы бечевой тянули барку, забредя в реку почти по пояс. Вдруг один из них, вскрикнув, исчез под водой. Мелькнуло его лицо с вылезшими на лоб глазами и судорожно раскрытым ртом. Клокотала и пенилась мигом покрасневшая вода. Крики, стрельба в воздух испугали крокодила. Пострадавшего вытянули из воды. Кровь стекала с него, нога была раздроблена острыми зубами, а три пальца словно отрезаны бритвой.

— Славная земля, что ни говори, — сердился Ковалевский. — На берегу львы и гиены, в воде эти кровожадные твари.

Однако сам продолжал купаться даже по ночам: жара заставляла забывать об опасности.

Был март 1848 года, когда экспедиция покинула долину Голубого Нила и по высохшему в это время года руслу его притока Тумата стала углубляться в золотоносную область Фазоглу.

— А что, Иван, — спросил один из уральцев, спутников Ковалевского, — долго еще будут нас везти?

— Дальше солнышка не увезут, — меланхолически ответил другой.

И верно: привезли их едва не под самое экваториальное солнце, под прямые и беспощадные его лучи. Привезли в египетский военный лагерь возле гор Кассана, где Ковалевского давно поджидал посланный туда Мухаммедом-Али генерал-губернатор.

В первый же день, не отдохнув после дороги, Ковалевский сделал пробные промывки золота. Многие последующие дни он занимался тем же и одновременно старался ускорить постройку золотопромывальной фабрики.

«Наконец, — пишет он, — успех увенчал труды и заставил положить не палец, а целую руку удивления в рот тех, которые не могли постигнуть, чтобы золото было там, где мы его искали».

Но мечтал он совсем о другом успехе.

На титульном листе книги Егора Петровича Ковалевского о его путешествии в Африку эпиграф: греческие буквы, а под ними арабская вязь. Это выдержка из трудов Геродота с признанием, что никто ничего не знал об истоках Нила, и арабская поговорка: «Истоки Нила в раю».

Загадка этих истоков интересовала современников Ковалевского едва ли меньше, чем Геродота.

Правда, еще в начале XVII века священник Педро Паэш первым из европейцев увидел в горной Абиссинии исток Голубого Нила. Но и в начале XIX века никто не знал, откуда течет Белый Нил.

Ковалевский на пути в Каир прочел в газете: братьям Антуану и Арно Аббади удалось наконец найти его истоки. И где же? В Абиссинии, неподалеку от истоков Голубого Нила! Начинаясь там, река будто бы описывает огромную дугу, неся воды к южным суданским окраинам.

Лагерь у гор Кассана был не столь уж далек от места, где Аббади сделали свое открытие. И Ковалевский рассудил: идя по Тумату до его верховьев, можно достигнуть истока великой реки, если… если только братья Аббади не заблуждаются, что казалось довольно вероятным.

Ковалевского отговаривали от экспедиции: через верховья Тумата совершает набеги воинственное абиссинское племя галла и, стало быть, риск слишком велик. Генерал-губернатор согласился отпустить русского лишь в сопровождении сильного вооруженного отряда. Но не будет ли это походить на завоевательный поход? И Ковалевский перед отправлением в путь строго запретил египетским солдатам малейшие насилия.

В горах вокруг первого бивака всю ночь вспыхивали, гасли, мигали огни. Где-то далеко рокотали барабаны. Рокот то нарастал, то затихал, удары учащались, потом наступали короткие паузы. То действовал древний «телеграф» джунглей. Великолепный музыкальный слух африканцев позволял им «читать» в барабанном рокоте тревожное известие о чужеземцах.

Высланная вперед разведка вернулась: русло Тумата сильно загромождено.

— Это не камни, а целые горы, упавшие в реку. Не пройти ни лошади, ни верблюду…

— Постойте, а пешком? — перебил Ковалевский.

— Очень, очень трудно. И если галла нападут в этой ловушке…

Напрасно переводчик пугал Ковалевского ужасами рабства у галла. Напрасно предупреждал, что его голова может украсить шест у хижины негритянского вождя.

Оставив караван под прикрытием конвоя, Ковалевский с отрядом пошел дальше по сузившемуся руслу Тумата. Вода оставалась лишь в ямах, где крокодилы, зарывшись в песок, ждали первых дождей. К одной из таких ям спустились с гор охотники. Захватить испуганных внезапным нападением горцев было нетрудно. По жестоким законам африканских джунглей они стали военной добычей, даровыми рабами.

И как же были недовольны солдаты, когда Ковалевский приказал отпустить пленников! Он был строг: разве сиятельный паша послал экспедицию для ловли людей? Пусть пленники отправляются подобру-поздорову!

Отчаяние одних, гордое презрение к смерти у других, тупое безразличие третьих сменилось надеждой, робкой, недоверчивой. Их отпускают?! Они сделали несколько шагов, втянув головы в плечи и ожидая выстрелов в спину. Нет, не стреляют… Бежать, бежать, скорее бежать, пока белый начальник не передумал!

Продвигаясь осторожно вперед, отряд Ковалевского ни разу не прибег к оружию. Галла тоже не пытались напасть на пришельцев. Караван беспрепятственно достиг тех мест, где буйно заросшие ярко-зеленые горы, сдвинувшись, оставили Тумату лишь заваленную камнями щель.

Из-под влажной земли выбивались слабые родники. Арабы смотрели во все глаза: еще бы, ни одному их соотечественнику до сих пор не удалось увидеть истоки Тумата! Если они станут рассказывать об этом, им все равно не поверят!

Ковалевский поспешил к расположенной неподалеку возвышенности. Ему хотелось «достигнуть взором туда, куда тщетно стремились дойти столько путешественников, из которых многие заплатили жизнью за свое безусловное служение науке».

Уже незадолго до заката Ковалевский поднялся на самый высокий холм. Весело и гордо оглядывал он простиравшуюся вокруг равнину, где среди низкорослых деревьев и кустарников паслись огромные стада диких слонов. Никто еще не проникал здесь так далеко внутрь Африки. Он испытывал высокое наслаждение исследователя, достигшего своей цели после тяжких трудов, лишений, испытаний его терпения.

Местность у верховьев Тумата Ковалевский назвал Страной Николаевской, а пересохшую небольшую речку — Невкой.

— Пусть название это напоминает, до каких мест доходил здесь путешественник и какой нации принадлежал он!

Закончив набросок местности, Ковалевский еще раз внимательно осмотрел все вокруг.

«У меня не станет смелости положительно опровергать важное, можно сказать — великое открытие Аббади, но, достигнув почти широты 8° и не нашедши Бахр-эль Абьяда, настоящего Нила, даже не слышав о нем ни от кого из туземцев… я имею повод более чем сомневаться в предполагаемом открытии» — к такому выводу пришел путешественник.