Георгий Кублицкий - Таймыр, Нью-Йорк, Африка... [Рассказы о странах, людях и путешествиях]

Освальд отнюдь не баловал жену, был капризен, мелочно придирчив. Иногда он бил Марину.

Тот, кому знакома Америка, представляет, как трудно человеку, подозреваемому хотя бы в молчаливом сочувствии к коммунизму, поступить на службу в муниципальное учреждение или крупную фирму. Но это легко удалось Ли Харви Освальду, человеку, жившему в Советском Союзе и собирающемуся отправиться туда снова.

И где удалось — в Далласе! Экспедитором склада школьных учебников его взяли сразу, без колебаний и сомнений.

Примерно в это время записную книжку Освальда украсило имя «Джеймс Хости», номера служебного и домашнего телефонов, а также номер машины этого человека.

Джеймс Хости приезжал к Освальду, и они о чем-то долго говорили. Джеймс Хости дважды навестил госпожу Пейн и расспрашивал ее об Освальде, затем побывал на складе школьных учебников незадолго до приезда президента в Даллас. Джеймс Хости был агентом ФБР.

Федеральное бюро расследования, которое перед приездом президента заблаговременно перевело на казенные харчи при полицейских участках всех, кто показался ему подозрительным, не тронуло Освальда. Он каждый день приходил в дом, мимо которого должен был проехать президент.

А ведь Хости легко мог узнать, что у экспедитора где-то припрятана винтовка «каркано». Во всяком случае, после убийства ФБР сразу нашло упоминание о злополучной винтовке в своих картотеках.

Ли Харви Освальд давно выписал винтовку по почте и, как позднее утверждала комиссия Уоррена, даже пускал ее в дело. Весной 1963 года, положив ствол «каркано» для устойчивости на забор, он выстрелил в человека, сидевшего у ярко освещенного окна своего кабинета.

Что это был за человек?

У окна сидел отставной генерал-майор Эдвин Уокер. Да, да, тот самый! Один из яростных врагов президента Кеннеди, слава и гордость далласских мракобесов!

Освальд стрелял с близкого расстояния, но пуля просвистела в стороне от генеральской головы…

Генерал Уокер прослыл мучеником, едва не погибшим от руки «красных».

Покушавшегося не нашли. Но если бы Освальда вдруг задержали по этому делу, следователю пришлось бы поломать голову: в записной книжке «марксиста», там же, где значился агент Хости, был записан телефон генерала Уокера. Следователь мог бы обнаружить записку Освальда жене, где весьма прозрачно намекалось на покушение. Ему, вероятно, попался бы снимок, сделанный Мариной: ее муж с винтовкой в руке.

Освальд и не подумал уничтожить все эти улики. Или он знал, что ему нечего бояться?

Винтовка «каркано», главная улика этого странного «покушения», также не была уничтожена. Она лежала завернутой в одеяло среди скудных пожитков семьи Освальда.

Однако едва ли именно ее за три недели до покушения на президента некий молодой человек принес к оружейному мастеру с просьбой прикрепить оптический прицел.

Заказчик не скрывал имени, в квитанции было написано «Освальд». Но мастер отлично помнил, что крепил прицел двумя винтами. А на винтовке, которую позднее нашли на шестом этаже склада школьных учебников, прицел держали три винта. Он, вероятно, был прикреплен гораздо раньше, сразу после покупки.

Но зачем Освальду могли понадобиться две совершенно одинаковые винтовки? Может быть, у мастера побывал его двойник?

Накануне покушения Освальд ездил к семье. Он взял там большой тяжелый пакет. Сослуживцу, который подвозил его на машине, Освальд сказал, что в пакете шторы.

Он спокойно внес необычную ношу в склад, мимо которого несколькими часами позднее должен был проехать президент. Никто из шнырявших по улице агентов не обратил никакого внимания на человека с подозрительным свертком, как никто не задержал его и после покушения, когда он вышел из склада, оцепленного полицией.

…И вот теперь Освальд, забежав ненадолго к себе в меблированную комнату, выходит на улицу, застегивая «молнию» спортивной куртки.

Улица пустынна. Освальд направляется в сторону старых кварталов с узкими переулками. Возле перекрестка он видит полицейскую машину. Это патрульный радиофицированный автомобиль. В них обычно разъезжают двое полицейских.

Но в этой за рулем сидит лишь один, некий Типпит, который прирабатывает по вечерам в ресторане, принадлежащем одному из видных представителей «Общества Джона Бэрча».

Освальд шагает по тротуару, Типпит медленно ведет машину у обочины. Освальд ничуть не испуган. Он даже останавливает полицейского, наклоняется к окошку машины, о чем-то говорит.

Типпит открывает дверцу с другой стороны. Его рука на кобуре, он идет к Освальду. Внезапно тот выхватывает пистолет и всаживает в полицейского пулю за пулей. Типпит замертво падает на свой наполовину вынутый из кобуры револьвер.

Улица кажется вымершей. Убийца торопится прочь, подальше от трупа. Он проходит мимо такси, водитель которого поспешно спрятался за машину. До таксиста доносится бормотание: «Вот глупый полицейский…»

Освальд, до той поры сохранявший спокойствие, теперь удивлен, испуган, сбит с толку. Он пускается бежать. Ему жарко, на тротуар летит куртка. Он бежит дальше. Видит вход в кинотеатр «Техас». Скрывается в полутьме зала, не купив билета и сразу вызвав подозрение у кассирши. Та звонит в полицию.

Вскоре в зале вспыхивает свет, и ватага полицейских наваливается на невысокого худощавого человека. Он будто бы успевает вскрикнуть:

— Ну, теперь конец!

Примерно так рисуют события свидетели.

Освальд в тюрьме. Его допрашивают. Он не сознается ни в чем. По его словам, в те минуты, когда убили президента, он находился в закусочной, и это могут подтвердить служащие, которые видели его, разговаривали с ним сразу после убийства.

Криминалистам известен способ проверки, стрелял ли подозреваемый из какого-либо оружия. С лица и рук делаются парафиновые слепки. На парафин с кожи переходят крохотные частицы пороховых газов, образующихся при выстреле.

На слепках с рук Освальда эти частицы есть. На слепках с лица — никаких следов. Это бесспорно доказывает лишь, что Освальд стрелял из пистолета. Но если бы он стрелял также из винтовки, да еще не один раз, такие следы непременно должны бы быть и на лице, прижимаемом к прикладу.

Вечером 22 ноября Ли Харви Освальду, уроженцу Нового Орлеана, 24 лет, женатому, предъявили обвинение в убийстве полицейского Типпита.

Формальное обвинение в убийстве президента Соединенных Штатов Америки Джона Фитцджеральда Кеннеди при всей недостаточности улик было предъявлено ему вскоре после полуночи на субботу.

Он отрицал свою вину до последней минуты жизни, до выстрела Джека Руби, гангстера по кличке «Щеголь», у которого при аресте нашли доказательства его связей с самим Гарольдсоном Хантом, далласским «мистером Миллиардом».