Георгий Кублицкий - Про Волгу, берега и годы

…Уходил в прошлое 1888 год. Казань веселилась на святках. Начались семейно-танцевальные вечера то в пользу сирот, то в пользу "вспомогательного общества приказчиков", то в пользу "земледельческих колоний для исправления малолетних преступников". И, наконец, новогодний вечер в театре, маскарад, шествие "Пять частей света", мундиры, фраки, бальные платья…

Наверное, сквозь морозные узоры светились огоньки керосиновых ламп и в деревянном доме на Первой горе, где семья собралась в гостиной, и маятник на темных резных часах отстукивал последние минуты уходящего года. Года первой ссылки Владимира Ульянова. Года упорнейшего труда: Маркс, Чернышевский, Добролюбов. Года первых марксистских кружков. Года растущей день ото дня революционной закалки.

Вокруг башни носятся стрижи.

Казань с птичьего полета по-прежнему прекрасна. Пышнее разрослись ее сады, выше поднялись дома. Неизменен, кажется, только сам кремль: тут ни убавишь, ни прибавишь!

Город защищен от моря плотинами. Их пояс тянется почти на три десятка километров. Казанка уже не речка, а река со своей набережной. Над ней перекинуты мосты. Через один из них — дорога в Ленинский район. Широкая транспортная дамба оживленнее городских улиц.

Район возник на месте бывшей Козьей слободы, запущенного городского предместья. "Ленинский район, — прочтем мы сегодня в описании города, — это строители самолетов и моторов, химзавод имени Куйбышева, известный своею любительской кинофотопленкой; фотожелатиновое предприятие, построенное по последнему слову техники; взметнувшиеся ввысь эстакады завода органического синтеза. Ленинский район — это широкие, озелененные проспекты с многоэтажными домами, ресторанами, кафе, кинотеатрами, клубами".

"Казанская неделя" сообщала репертуар кинотеатров. Оказалось, что в городе около сорока экранов. Театр оперы и балета давал на закрытие сезона "Жизель". В гостях у казанцев на гастролях был Башкирский академический театр драмы и Крымский драматический театр, началась предварительная продажа билетов на спектакли Удмуртского музыкально-драматического театра, Дом ученых и студентов объявлял о встрече с Героем Советского Союза Сорокиным, повторившим подвиг Мересьева. Казанцы приглашались на выставку художника Барабанова, отмечавшего семидесятилетие со дня рождения. А ведь была середина лета, время отпусков и туристских походов, когда люди торопятся прочь из города.

По большому озеру Кабан, красе Казани, носились гоночные лодки. Весла вспыхивали на закатном солнце и гасли в воде.

Молодые лиственницы отделяли бульвар от гремящей улицы Татарстан. На склоны к воде бросали длинные тени мощнейшие ветлы — казанские баобабы.

По берегам озера поднимались минареты. Белую мечеть окружала высокая каменная стена с изображением полумесяца на столбах-башенках. В ней было некоторое сходство с православными храмами, какие воздвигали от своих щедрот волжские купцы. "Мечеть Марджани" — памятник архитектуры второй половины XVIII века, построенная в стиле барокко", — сообщала табличка.

Разговорившись во дворе с пожилым татарином, как видно местным религиозным деятелем, я упомянул, что видел мечети Каира, Дамаска, Багдада. Он посмотрел на меня с интересом и заметил, что в Марокко и Саудовской Аравии тоже много интересных мечетей.

— Так вы были в Мекке? Вы хаджи?

Он подтвердил. Однако на голове его не было тюрбана, которым гордится каждый мусульманин, совершивший паломничество к главным святыням.

Сняв башмаки, я прошел по пустой в этот час, сплошь устланной коврами мечети. По углам старцы, углубленные в молитву, припадали к полу; другие шевелили губами, склонившись над кораном.

Когда я вышел, шофер стоявшей во дворе "Волги" спросил, о чем я беседовал с главным муллой мечети. Так вот кем был хаджи! Шофер сказал, что Хабиб-Рахман Яруллин тридцать лет проработал на производстве, одновременно занимаясь религиозными делами. Когда ушел на пенсию, его упросили стать муллой. Упрашивали долго.

— Где муллу взять? Академики в Казани есть, инженеров навалом, а вот найди-ка главного муллу, — простодушно и почтительно произнес парень. — Верующие беспременно хотели своего, казанского. А товарищ Яруллин очень ученый человек, лучше его коран знает только один старик, но ему уже восемьдесят лет. Верующие довольны. По праздникам собираются до трех тысяч, стоят во дворе. Конечно, больше старики.

Пока мы разговаривали, в воротах появились три робеющие фигуры, явно иностранцы. Войти или не войти? Наконец один, долговязый, решился, сделал шаг, вопросительно поглядывая на нас.

— Что вы хотите, сэр?

Мистер Iван — так было по-русски написано у него на визитной карточке-табличке, приколотой к рубашке, — сказал, что он и его друзья хотели бы узнать что-либо о мечети. Они — американцы, приехали на симпозиум в университет. Вот эта дама — мистер Iван показал на женщину в шортах — его жена, а вот эта мисс говорит немного по-русски.

Я сказал, что бывал в Нью-Йорке, жил на 42-й улице. Они оживились, посыпались восклицания и вопросы. Ах, мистер приезжал на сессию Генеральной Асамблеи ООН!

Американцы после симпозиума поедут по Волге. Пока не очень довольны: музеи, потом школа… Не могу ли я порекомендовать им ресторан, где подают настоящие национальные блюда?

Да, могу. Дом татарской кухни — лучший ресторан в городе. Они увидят там медный рельефный орнамент на деревянных панелях, исполненный по мотивам татарского эпоса. Там девушки в мини-юбках и кофтах с национальной вышивкой или молодые официанты в национальных же, на одной пуговице, оливковых длинных казакинах примут у гостей заказ на кулламу (это тушеное мясо с вареными ракушками из теста), на губадию (это сдобный пирог, в нем мясо с изюмом), на татарский плов. Если же у гостей денег мало, они могут заказать чак-чак, вкусное лакомство, и всего 29 копеек порция.

Американцы поблагодарили, подтвердив, что денег у них действительно мало, а им хочется купить изделия из овечьих шкур: они слышали, что в Казани есть очень хороший завод, выделывающий меха.

— Мы бы хотели также осмотреть мечеть. Если это музей, мы можем заплатить за вход.

Я сказал, что это действующий мусульманский храм, платить за вход не надо и с разрешения священнослужителя можно пройти внутрь.

Мулла разрешил.

На прощание мы обменялись с американцами значками. Я дал значок со старым гербом Казани, где был изображен легендарный змей Зилант, они мне — синий диск со странным, по-русски написанным текстом: "Корпус по обмену гражданами". На фоне земного шара были изображены две голубые стрелки, одна под другой: дескать, вы — к нам, мы — к вам.

Сегодня прилетели — и в незнакомом городе тотчас к мечети. Хотелось верить, что это просто туристская страсть к экзотике. Надеюсь, что молодые американцы не последуют примеру французского востоковеда Монтея, который, объехав мечети многих городов, написал о "насильственном отторжении" мусульман от ислама, о том, что мусульмане "не чувствуют себя целиком советскими людьми" и что в нашей стране вообще "ничего не знают об исламе"…