Денис Терентьев - Молоко без коровы [Как устроена Россия]

Но если спросить прохожего на улице, какие радикальные преобразования в России он может припомнить, скорее всего, вам назовут время Петра I и Сталина. По мнению социолога Леонтия Бызова, «на памяти современных россиян Сталин – единственный руководитель страны, который успешно справился с исторической задачей модернизации России». И чем хуже идут дела у нынешнего правительства, тем больше расстроенный обыватель будет видеть альтернативу в методах Сталина.

Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан отмечает, что Сталин возродил крепостничество, а модернизация проходила в форме мобилизации: «Суть в том, что государство откуда-то насильственно изымает ресурсы и куда-то их перебрасывает. Мобилизация всегда связана с крупными проектами, видимыми гигантскими стройками – так красочнее и удобнее. Но любой ресурс, который куплен недорого, а тем более изъят, захвачен или перераспределен, расходуется неэффективно» [24].

В 1947 г. сталинские экономисты прокатили народ-победитель и с накоплениями, если у кого они вдруг образовались. Были отменены продовольственные карточки, а денежная масса уменьшена с 59 млрд до 6 млрд рублей. В постановлении Совмина сообщалось, что большую часть жертв по реформе государство берет на себя. Но разве это похоже на товарища Сталина? Народу обесценили наличные деньги в 10 раз, сохранили прежние цены, по-божески обменивали только вклады в государственных сберкассах. Отчаявшийся народ бросился в коммерческие рестораны прогуливать сбережения, которые через несколько дней превратились бы в тыкву. «Вся страна горячо празднует старт денежной реформы» – сообщала по этому поводу «Правда».

Экономист Дмитрий Травин вовсе не считает сталинские преобразования модернизацией: «Модернизация успешна, когда население страны в результате реформ стало жить лучше. А Сталин проводил милитаризацию. При нем экономика настраивалась не на потребительский рынок, а на производство оружия. К концу его правления хозяйство находилось в худшем состоянии, чем к моменту сворачивания НЭПа, когда у нас имелось сытое крестьянство, а города нормально снабжались продовольствием. К 1953 г. колхозы уже показали неэффективность, поголовье скота так и не восстановилось со времен раскулачивания. Почитайте Федора Абрамова, как тяжело и дико жил тогда крестьянин на Русском Севере. Усилия Сталина не были направлены на его процветание. Вождь хотел создать мощную армию, для которой требовался мощный ВПК, в свою очередь, требующий развитую металлургию, угледобычу, железнодорожную сеть. Впоследствии пришлось это все долго и тяжело расхлебывать».

Сегодня за танковыми парадами и золотыми крестами не видно новых Столыпиных или Витте. Российский воз по-прежнему движется в неизвестном направлении, и все больше людей с тревогой оглядываются по сторонам: колея сужается, лес гуще, комары злее – это и есть наш «особый путь»? Что делать? Как управлять экономикой? Кого звать на царство?

Между тем термин «модернизация» практически полностью исчез из риторики первых лиц. Хотя страна как никогда нуждается в реформах: капиталы бегут за границу, а экономика перебивается с рецессии на стагнацию уже 10 лет. Показательно, что как раз 10 лет назад «модернизация» была самым модным словом в словаре истеблишмента. Россия сильнее многих государств пострадала от кризиса 2009 г., а ставший президентом Дмитрий Медведев представил программу модернизации из 10 пунктов. Его концепцию тогда называли минималистической: по сути, новый гарант выделил отрасли, на которые прольется дождь государственных инвестиций: это атомная индустрия, информационные технологии, здравоохранение и авиакосмическая промышленность. Поскольку речь опять шла о молоке без коровы, не должно удивлять, что ни один из пунктов «программы-минимум» не реализован по сей день.

Первым делом Медведев анонсировал приватизацию крупных госактивов на десятки миллиардов долларов, предполагающую пятикратное сокращение списка стратегических предприятий. С оговорками, но это выглядело логично: доля государства в экономике выросла за предыдущие 10 лет с 35 до 70 % ВВП. А эффективный собственник – как ни крути – частник. С госактивами же все печально: во многих отраслях наблюдались 10-кратный рост издержек, откаты, распилы. Сегодня доля государства в экономике только выросла.

Медведев планировал создать совместный с иностранцами суверенный фонд инвестиций, который «разделит риски путем совместных инвестиций в проекты модернизации». Ничего подобного не произошло, хотя до конфронтации с Западом в 2014 г. оставалось еще 5 лет. Грезы о развитии финансового сектора обернулись своей полной противоположностью: зачисткой частных банков под интересы государства и новыми налогами, которых президент Медведев обещал не вводить. Инновационный центр «Сколково», как мы говорили в начале, превратился в инкубатор для эмигрантов. А про планы по «развертыванию широкополосного доступа к Интернету по всей России» нынче и вспоминать грешно: в тренде чуть ли не полное отключение страны от мировой Сети.

Неудивительно, что после возвращения Владимира Путина на пост № 1 новых планов «модернизации» России не появилось. Точнее, президент иногда говорит о модернизации транспортной инфраструктуры или стратегического бомбардировщика Ту-160, но по отношению ко всей стране предпочитает иные термины. «Мы готовы к настоящему прорыву», – заявил Путин в Послании Федеральному Собранию. Но, кажется, дело не только в скомпрометированном Медведевым термине. Могущественные группы интересов серьезных перемен вряд ли хотят.

Ведь все успешные модернизации основывались на росте промышленности в ВВП и на встраивании стран в глобальную экономику. А группы интересов сидят на ренте с трубы. Фигурально выражаясь, им некуда ходить – в шахматах такая ситуация называется патом. Позвать иностранных инвесторов и закопать «пакет Яровой»? Так возникнет то самое «созидательное разрушение», при котором королей госзаказа выкинет из списков «Форбс» идейно чуждая молодежь. Снять с довольствия хотя бы половину присосавшихся к бюджету дармоедов, предложив им проявить инициативу на свободном рынке труда? А вдруг они выйдут на площади и проявят себя там? Отпустить рубль и дать производителям фору по себестоимости? А куда девать их продукцию, если мы под санкциями? Куда ни кинь – всюду клин.

Тут самое логичное решение – сидеть ровно с царским видом. Доить население, пилить ренту, натаскивать вооруженных защитников и во всех бедах винить «врагов России». История с присоединением Крыма показала, что можно получать поддержку населения и при падающей экономике. К тому же реформы 1990-х россияне восприняли очень болезненно, на их новый виток власть не решилась в 2000-е, а сейчас перемены совсем не в ее интересах.