Русская жизнь-цитаты - Русская жизнь-цитаты-декабрь 2019

'Иностранный агент' – это статус 'впрок'.

Списки 'лишенцев' то росли, то уменьшались в зависимости от политической ситуации, а ограничения для них росли.Лишенцев было немного, максимум несколько процентов от жителей городов и сёл. Возвратить себе избирательное право было практически невозможно. Можно было об этом ходатайствовать, и бывшие фабриканты и родственники священнослужителей писали униженные письма 'во власть' с заверениями в своей совершенной лояльности.Только по новой 'сталинской' конституции 1936 года лишение избирательных прав было отменено. К этому времени уже несколько лет по стране шли различные репрессивные кампании. 'Лишенцы' были первыми в списках лиц, подлежащих репрессированию. Они первыми попадали 'под каток'. Список ведь был уже готов. В нём важны не конкретные прописанные в новом законе безумные условия, а само существование этой несмываемой метки на отдельных людях. И конечно, важно само появление списка таких людей, к которым теперь могут применяться 'списочные меры'. Причём основанием для применения этим мер будет именно и только членство в таком списке.Метка может выглядеть вполне невинно: казалось бы, ну что это за ценность, 'право избирать и быть избранным' для большинства жителей России в 1918 году!.. Одно лишение повлечёт за собой другое. Какие меры будут, неизвестно, теперь созданы возможности для такого законодательного творчества. И это в новейшей истории России впервые. До этого категории официально отверженных людей у нас давно не было.Но в отличие от еврейской 'жёлтой звезды', которую вешали на всех евреев без разбору, в 'иностранные агенты' всё-таки будет какой-то отбор. Не будет же Левиафан наделять им всех подряд – в таком случае 'воспитательная' мера потеряет смысл. Поэтому уже распространено мнение, что этот статус может стать чем-то вроде знака человеческого качества. Возможно, так и получится.

Русская публицистика, начиная от князя

Курбского и протопопа Аввакума - всегда последнее слово. Политическое слово в России - это не попытка переубедить равного, а обращение снизу вверх - обвинения, брошенные несогласным гражданином в лицо неправедным судьям. Русская публицистика не надеется на перемены здесь и сейчас, она всегда адресована будущему через голову деспота. Перемены, о которых говорится в русских политических текстах, состоятся в лучшем случае через пару десятков лет, а, возможно, вообще не при нашей жизни. Даже русские 'патриоты' работают в том же жанре, просто в их понимании не авторитарное государство подавляет гражданские свободы, а компрадорские власти проводят антирусскую политику. Но никакой надежды на диалог с этой властью на равных нет так и эдак, и спасти страну возможно лишь в отдалённом будущем. Западный публицист всегда обращается к людям. Русский - к Истории. Это одна из причин, по которых я сам почти бросил писать о российской политике. Я хочу участвовать в изменениях, происходящих сегодня, а не служить для будущих поколений диссидентов примером того, что 'и в XXI веке в России всё было точно так же'. Вторая причина - то, что, когда вся публицистика - последнее слово, лучшей публицистикой всегда будет Последнее Слово. Когда человек стоит на судилище, готовясь к неизбежной отправке по этапу, и знает, что это его последняя возможность публично высказаться на месяцы и годы вперёд, его мысль приобретает остроту опасной бритвы, а слова - вес оружейного плутония. К ним уже нет смысла ничего добавлять по сути. Можно только ещё раз повторить: Свободу Егору Жукову, его товарищам по Московскому делу и всем российским политзаключённым.

Политик Жуков, начавший этим летом

в моей команде свою первую кампанию, не будет забыт. Он переживет их, потому что молодость всегда переживает озлобленную старость. Его 20 лет против их 70 – вот и весь ответ на вопрос, за кем будущее страны. Честность против вранья, смелость против подлости: у своих «судей» с телефонами в потных ладошках Егор выигрывает даже не по очкам – нокаутом. И победа будет за ним. Она будет за нами.

Если есть настроения, значит кто-то

их создает, - поначалу отбрил Дмитрий Анатольевич. Но потом более развернуто ответил, что в народе есть «запрос на справедливость», но все эти акции должны быть «в рамках закона», потому что то, «что во Франции называется «оранжевые жилеты», у нас превратится в бунт бессмысленный и беспощадный». Вот высказался наконец по делу. Как они видят свой народ. Как рабов, которых надо держать под сапогом. Иначе поднимут на вилы. Не уважают. Держат за дикарей. Боятся. Будет сидеть поэтому все, что движется.

Александр Лукашенко: Я не пацан,

и я не хочу перечеркнуть все, что сделал. Создал независимое государство, чтобы уложить в какой-то ящик с крестом и куда-то выбросить или передать? Этого при мне не будет никогда! Мы никогда не собирались и не собираемся входить в состав любого государства, даже братской России.

в контексте наблюдаемой и переживаемой

нами судебно-гангстерской бесстыжей вакханалии , он вовсе не мальчик. Он там единственный взрослый и ответственный человек среди гадких, безнадежно испорченных детей, детей, шарящих по чужим карманам в школьном гардеробе, протягивающих поперек темного тротуара проволоку на уровне щиколоток, обливающих керосином кошек, передразнивающих заик, делающих, гогоча, непристойные жесты перед самым лицом старой подслеповатой учительницы, годами и даже десятилетиями сидящих в одном и том же классе и безнадежно прогуливающих уроки истории. Ох, я в изобильном количестве видел их в детстве. Они теперь все 'на костюмах' и при должностях, а повадки и 'традиционные ценности' их дрянного никудышного отрочества живут и побеждают в них все человеческое.

электрики, водопроводчики, сантехники, столяры и каменщики могут неплохо устроиться и на российской зоне

Александр Плющев в «Развороте» советует ровесникам Егора Жукова изучать профессии, нужные за рубежом. Саша, это отличный совет, я считаю. Как минимум, потому что электрики, водопроводчики, сантехники, столяры и каменщики могут неплохо устроиться и на российской зоне. А это важно, вдруг не успеешь за рубеж.

'Вам не нравится существующий режим,

'Вам не нравится существующий режим, и вы хотите, чтобы его больше не было? Ну что же, тогда существующему режиму не нравитесь вы, и он постарается сделать так, чтобы больше не было вас. Всё по-честному'. Разумеется, ни к праву, ни к законности, ни к демократии вся эта логика не имеет никакого отношения. Но кто сказал, что у нас тут должны быть право, законность и демократия? Это всё американцы придумали, и через своих агентов распространяют. А наши партнеры из Ирана и КНДР с нами согласны. Не нравится что-то? Вперед, в исправительный лагерь. И благодарите Бога, что мы вас пока еще не расстреливаем и на строительных кранах не вешаем. Не вынуждайте нас переходить к этому. Поверьте, рука, если надо, у нас не дрогнет. Мы не такие тряпки, как Янукович, которому надо было всего лишь отдать приказ, а он не решился. В общем, какие-то такие примерно месседжи до нас пытаются донести всеми этими делами, как мне кажется. И понятно, что в принципе это, скорее, свидетельствует об их слабости и неуверенности. Чем громче человек кричит 'только не делайте того-то, не то вам конец', тем более очевидно, насколько он боится, что адресаты криков начнут это делать. Но сколько невинных жизней и судеб еще будет сломано в отчаянных попытках узурпаторов сохранить свои места - подумать страшно..