Виталий Третьяков - Владимир Путин. 20 лет у власти

Насколько Путин зависим от Ельцина сегодня? Это одна из самых больших маленьких загадок сегодняшней российской политики. Разгадку знают очень немногие, но ясно, что это зависимость не лично от Ельцина, а от того, что справедливо называют «Семьей Ельцина», то есть одной из олигархических группировок, правда, знающей больше других. Зависимость ограниченная.

Когда ушедший в отставку Ельцин неожиданно собирается «на работу» в Кремль — это воспринимается с юмором. Когда видеокассету с каким-нибудь странным заявлением Ельцина доставляют к эфиру на телестудию — показ кассеты решительно пресекается. Но когда одной из причин торможения создания единого государства Россия — Белоруссия становится, насколько мне известно, желание Бориса Ельцина (и, надо думать, его «Семьи») стать президентом этого государства, зависимость ощущается отчетливо.

Утончается ли эта зависимость со временем? Ответ мы узнаем после президентских выборов 2004 года.

Одна из интереснейших составляющих феномена Путина — это то, как он своим появлением обрушил всю персональную иерархическую пирамиду российской политики. Рухнули все, включая Евгения Примакова и Геннадия Зюганова. О более слабых фигурах и говорить не приходится.

Объяснение этого факта — тема отдельной статьи, но восстановить эту иерархию до сих пор не удается: Путин по-прежнему парит над ее развалинами в гордом одиночестве.

Это, конечно, плохо. Плохо, потому что расслабляет центральную власть. Плохо, потому что демонстрирует ущербность самых ярких представителей нашей политической элиты. Плохо, потому что у Путина нет серьезного политического оппонента, то есть общество отучается от и так вяло приживающейся у нас альтернативности. Плохо, ибо именно в таких условиях объективно усиливаются элементы вождизма.

Но почему же альтернативы Путину не появляются? Наиболее общий ответ таков: в России дефицит и идей, и людей. Путин — безусловно, интеллектуал, но, очевидно, не гений. И его интеллекта хватает, чтобы все самые ценные и интересные идеи, циркулирующие в политическом классе, забирать себе. Большего этот класс сгенерировать не может, пережевывая в основном интеллектуальные зады западноевропейской либеральной мысли двадцатилетней давности. Более того, Путин порой в одиночку наносит нокаутирующие интеллектуальные удары всем лучшим умам русского либерализма.

Так случилось после террористической атаки на США в 2001 году. Одним своим звонком Джорджу Бушу Путин поверг наземь все руководство СПС и «Яблока», вместе взятых.

Я не утверждаю, что слова и действия Путина каждодневно и радикально превосходят слова и действия всех остальных политиков России. На мой взгляд, и у него случаются резкие и необъяснимые провалы. Самый показательный — знаменитое объяснение правомерности прихода США в Грузию: если можно в Центральную Азию, то почему нельзя на Кавказ?

Это тема необъятная и во многом тоже загадочная. Мне не раз приходилось писать и говорить, что внешняя политика Путина слишком зашифрована. То ли потому, что он боится, что его не поймут. То ли он знает что-то такое, что большинство окружающих, включая профессионалов, не знает.

Податливость Путина, временами поразительную, американскому гегемонизму лично я объясняю не мифическими, как мне кажется, договоренностями о разделе сфер ответственности и влияния между Россией и США, а чекистским алгоритмом действия, инстинктом разведчика.

Конечно же, Путин не может не видеть и не понимать опасности американского гегемонизма, глубины американского эгоизма и того, что никакого возрождения сильной России, что недемократической, что демократической, США не нужно. Поэтому он не может не рассматривать США как потенциального противника, причем более сильного. Как в этих условиях может больше всего преуспеть разведчик, работая в интересах своей Родины? Только одним способом — внедрившись в центр системы управления противника, занять в этом центре максимально высокий пост. Что это значит? То, что максимум чужих секретов ты можешь получить только при условии максимально эффективного служения тому, чьими секретами хочешь овладеть.

Публичный вариант этой тактики — навязать свое союзничество потенциальному сопернику, заставляя его если и не решать твои проблемы, то хотя бы учитывать твои интересы.

В любом случае, абсолютно ясно одно: сегодня лично Владимир Путин — свой человек на Западе и даже в США. Это не означает, что страна, возглавляемая Путиным, то есть Россия, является своей на том же Западе и тем более в США. Конвертировать отношение Запада к себе лично в отношение Запада к России Путин пока не сумел.

Путин, безусловно, любит свою работу и относится к ней крайне ответственно. Если он уверен, что знает, как нужно решать ту или иную проблему, то действует крайне решительно.

Доказательств этому немало: Чечня (особенно осенью 1999 года), реформа Совета Федерации, борьба с Гусинским и Березовским, контакты с Ким Чен Иром (несмотря на иронию и насмешки либеральных СМИ), та же поддержка американцев в операции против талибов и т. д.

Но если он не знает точного ответа на вопрос, а знать все невозможно, его действия противоречивы или просто отсутствуют.

И это случалось не раз: ситуация вокруг реформы правительства, вроде бы действующего успешно, но вроде бы не так, как хотелось бы; эпопея с реформированием РАО «ЕЭС России» по Чубайсу; проблема Белоруссии; военная реформа и т. д.

Вполне очевидно, что в собственно политике Путин чувствует себя гораздо увереннее, чем в экономике. Что, впрочем, и неудивительно для президента, ибо эта должность больше политическая. Правда, сегодня в России вопросы экономики едва ли не важнее чисто политических проблем.

В кадровых решениях, и это, пожалуй, самая большая проблема Путина как президента, он предпочитает людей, которым доверяет, профессионалам. Поскольку круг его личных знакомых и друзей — это в основном юристы, именно это направление он обновил кадрами наиболее радикально и во многом успешно. В остальном же провалов больше, чем успехов, а точнее, на своих местах остались прежние, ельцинские кадры, лишь слегка разбавленные путинскими людьми, причем далеко не всегда удачно.

Выросший в лоне системы госбезопасности, а потому много знающий о скелетах в шкафах всех представителей правящего класса, Путин, очевидно, не доверяет элите. Но только из ее среды можно рекрутировать новые руководящие кадры. Результат — кадрового обновления, особенно в последний год, практически не происходит. Между тем рецептов тут только два, и смешивать их нельзя: либо ты увольняешь всех чужих, вне зависимости от квалификации, и ставишь всех своих (но такой кадровый резервуар «своих» может дать только собственная партия), либо вообще забываешь о категории «свой — чужой», а назначаешь только лучших профессионалов в данной сфере.