Виталий Третьяков - Владимир Путин. 20 лет у власти

Ельцин, сделав полушаг вперед, решил продлить себя не в самом себе (возможно, потому, что уже не чувствовал силы), а в преемнике.

Как решит эту проблему гораздо более молодой Путин?

И только ли от него будет зависеть его решение?

Монолитность рядов победителей, как правило, сохраняется только до первых кадровых назначений. Удовлетворить запросы всех, не обидеть никого просто невозможно. Многопартийность хороша уже тем, что даже личные склоки объективирует в политическую борьбу. Монопартийность и политическую борьбу превращает в аппаратные склоки. А кроме того, вне конкурентной среды, не опасаясь критики и разоблачений оппозиции, партия власти начинает, особенно если возникают сложные проблемы, которые она не способна решить, просто обманывать лидера. А он лишается возможности наказывать обманщиков, ибо всякое наказание становится дискредитацией собственной партии. С заунывностью зубной боли возникает тоска по мощной легальной оппозиции. Не может же ее заменить одна Генеральная прокуратура.

Но главное — получившие все чаще всего предпочитают вообще останавливать реформы. Ибо всякие реформы — это, как правило, начало отстранения от власти тех, кто их затевает и ведет. Если кому-то в нашем правящем классе это неизвестно по мировому опыту, то история Горбачева и русских либералов 90-х годов всеми глубоко прочувствована.

Ситуация, в которой оказался Путин, внешне столь благополучная, требует от него и его команды интеллектуального прорыва такой мощи и целеустремленности, какой не создашь простым вращением властных механизмов. По сути, нужна интеллектуальная революция. Единственная из всех революций, которая пока так и не случилась в России в конце XX века и в начале века XXI.

Раньше, для того чтобы войти в российскую Думу, нужно было ругать коммунистов. Теперь успех приносит клеймение и коммунистов, и либералов. Если к 20… году к ним добавятся еще и державники, то более клеймить будет некого. И соответственно, некого в пятую Думу будет избирать.

Мы имеем последний шанс — либо плод демократии в России все-таки созреет, либо опять сгниет. Согласитесь, есть причины быть неравнодушным и к делам седьмодекабрьской Думы, и к политическому процессу в нашей стране вообще. Можно сказать — впереди решающее четырехлетие.

Российская газета, 11. 12.2003

Эта и следующая статьи написаны по итогам первых президентских выборов Путина, состоявшихся в 2000 году.

«Who is mr. Putin?» (Кто такой г-н Путин?) — над этим вопросом, заданным американской журналисткой год и два месяца назад в Давосе, возможно, кто-то еще ломает голову — есть, говорят, такие тугодумы.

Однако сегодня, год спустя после того, как этот г-н Путин выиграл президентские выборы в России, гораздо интереснее и важнее ответить на вопрос: зачем нам г-н Путин? (Why do we need mr. Putin?) Что он может сделать для страны, работая в должности президента президентской республики под названием Российская Федерация? Что способен (а что не способен) сделать? Что способен сделать вообще, а что — в оставшиеся три года до новых выборов? В этой связи предстоит в первом приближении ответить и на такой вопрос: стоит ли голосовать за него в марте 2004 года?

Для ответа на эти вопросы, небезынтересные, надо думать, и для зарубежных стран, придется заглянуть в год, прошедший с 26 марта 2000-го.

Если учесть тот масштаб хаоса, развала и анархии в стране, который Путин как президент наследовал от Бориса Ельцина, сделано за год немало.

Успешно завершена общевойсковая военная операция в Чечне. Несмотря на все остающиеся, крайне серьезные и по определению затяжные коллизии, связанные с Чечней, ряд фундаментальных проблем практически снят:

1) восстановлена территориальная целостность России;

2) в значительной (но далеко не в полной) мере восстановлено доверие Вооруженных сил и спецслужб к власти;

3) сама проблема Чечни выведена на периферию общественного сознания (но не политики).

Реализована первичная политическая реформа — из анархо-олигархического режима Россия переведена в режим управляемой (бюрократией) демократии.

Восстановлена (в значительной степени) управляемость страной в собственно управленческом и законодательном смысле: минимизированы правовая чересполосица и «бархатный» региональный сепаратизм. Сделаны первые робкие попытки (изредка удачные) разбюрокрачивания экономики и (еще реже успешные) попытки разбюрокрачивания самой бюрократии.

Поставлены под политический контроль государства (еще не нации) претендовавшие ранее на абсолютно независимую от интересов страны политическую субъектность финансовые группировки (олигархи).

Обеспечена лояльность, то есть в определенной степени и конструктивность, Думы, Совета Федерации, Федерального Собрания в целом.

Не порушена ни одна из политических свобод, и в чем-то повышен уровень обеспечения основных гражданских прав.

Наблюдаются определенные экономические успехи (не без благоприятного воздействия высоких цен на нефть). Реализуется достаточно либеральная налоговая реформа. Сделаны попытки перевести вектор активности естественных монополий с обслуживания эгоистических интересов их менеджеров (а фактически — негласных владельцев) на обслуживание интересов страны в целом.

Отчасти решены некоторые (самые горячие) социальные проблемы. Под решение других разрабатываются соответствующие реформаторские планы.

Восстановлена (через принятие смешанной государственной символики) историческая преемственность современной России не только по отношению к мифологизированной царской России, но и к еще живому для многих советскому периоду.

Исторический нигилизм перестал быть официальной, хоть и официально не провозглашенной идеологической доктриной страны.

У России вновь возникла внешняя политика. Пока еще не вполне адекватная суровым реалиям геостратегического доминирования США, но все-таки политика. Определены реальные внешнеполитические угрозы.

Публично поставлены (пока еще только поставлены) некоторые из фундаментальных в своей остроте проблем, о которых даже боялись заикаться при Ельцине официальные лица: проблемы депопуляции, русского языка, русских как разделенной нации, геополитической судьбы Сибири и Дальнего Востока, вписывания в процесс глобализации, утечки «серого вещества», проблема выживания России как совокупность всех перечисленных (и иных) проблем.

Путин неплохо (по крайней мере, активно) вписался в круг мировых (кроме президента США) лидеров.