Юрий Сторчак - Русский феномен

Рассматривая мир в его построении на регионы, страны, города, оценивая процентные соотношения присутствия тех или иных геополитических факторов, удельный вес различных секторов экономики в создании ВВП государств, профессии специалистов — выходцев из России, их востребованность, результаты их деятельности, интеллектуальные и финансовые достижения, можно видеть, что россияне, так или иначе, активно проявляют себя в мире в ведущих сферах жизнедеятельности. Это свидетельствует о глобальной значимости РФ.

«Подходят к концу давние поиски Россией собственного набора ценностей, принципов и институтов, которые помогли бы ей организоваться. Россия придерживается тех же ценностей, которые характерны для европейской социально-экономической модели… Если бы Россия поступила так с начала… преобразований, а не ориентировалась на Америку, реформы были бы менее болезненными… Стратегические интересы ЕС и России по большому счету совпадают».

«Общенациональная идея в качестве панацеи от всех бед — это не просто глупость, это крайне опасная глупость».

Для представителей либерально-демократической части политического спектра русская идея является почти синонимом, сталкивающего Россию с другими странами Запада, русского национализма.

«Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация».

«Русскую идею» трактуют и как национальную, имеющую отношение только к России, и как возникшую в ней, но имеющую отношение ко всему миру. Множество признаваемых большей его частью универсальными, обязательными для всех идей рождались в сознании конкретного народа или нации. Национальная по происхождению «русская идея» не обязательно имеет смысл по отношению только к самой России.

Различие между идеей и играющим важную роль в политической практике любого государства, особенно в области межгосударственных отношений, интересом проявляется в контексте принадлежности рассматриваемой нации к всепланетарной цивилизации.

Имеющие различные интересы нации выражают свою принадлежность к ней в общей для них идее, являющейся осознанием разными нациями своей цивилизационной идентичности. Чем больше национально независимыми становятся народы государств Европы, тем более похожими друг на друга они начинают быть. Свою похожесть они осознают как идею, которую можно считать европейской. В этом смысле Европа не механический конгломерат разных стран и народов со своими особыми национальными интересами, а социокультурная общность, суть которой выражается в ее идее.

О духовном родстве народов Европы высказывались многие выдающиеся мыслители Запада.

«Как ни были враждебно настроены по отношению друг к другу европейские нации, у них все равно есть внутреннее родство духа, пропитывающее их всех и преодолевающее национальные различия. Такое своеобразное братство вселяет в нас сознание, что в кругу европейских народов мы находимся “у себя дома”».

Европа, при всем различии входящих в нее народов, всегда представляла собой некоторую целостность, суть которой европейские интеллектуалы пытались выразить в ее идее. Она как система ценностей имеет более универсальное значение, чем национальный интерес. Интерес — это индивидуальное желание. Идея — то, что важно, нужно для очень многих. Каждый народ имеет свой интерес, но далеко не всегда идею, которую может представить другим. Рожденная в Древнем Риме и получившая правовое оформление в Римской Республике «римская идея» продолжилась в европейской идее. Она представлена тремя классическими идеологиями Нового времени: консерватизмом, либерализмом и социализмом. Каждая из них содержала свой «проект модерна» и видение цивилизации, способной объединить все народы и стать универсальной.

Поиск такой идеи цивилизационной идентичности характерен и для России. После победы над Наполеоном Россия оказалась втянутой в гущу политики Европы и задумалась о своей связанности с ней и своих отличиях от нее. Именно тогда активно заговорили о «русской идее». Русская мысль мучительно решала вопрос о том, чем является Россия и какое место она занимает в ансамбле европейских народов.

«Какую идею надлежит выражать России — определить это тем труднее и даже невозможнее, что европейская история России начинается только с Петра Великого.

Россия есть страна будущего».

Вопрос о будущем России решался ими не с использованием научных расчетов и прогнозов, а почти на интуитивном уровне восприятия идеи России, не понимания, а веры.

Русские мыслители хотели не обособления России от Европы, а нахождения между ними общего. Это свидетельствовало о европеизации русского философского дискурса.

Многими своими чертами Россия отличается от других европейских стран и народов. Самым ранним и главным отличием от Западной Европы можно считать в России привнесенное в нее из Византии православие. Уже одно это обособляло Русь от романо-германской, католической и протестантской христианской культуры. И в своей богословско-догматической, церковно-обрядовой части православие придало Московской Руси характер не нуждавшегося в особом общении с миром западной римско-католической церкви, внешне и внутренне самодостаточного духовного мира. Подобное общение не приветствовалось, могло осуждаться как отступление от истинно христианской веры.

«Речь шла уже не о противопоставлении русского варварства и европейской цивилизации, но об установлении отношений между цивилизацией русской и цивилизацией Запада. Но разве они не были до мозга костей пропитаны европейской цивилизацией, разве они не чувствовали себя в Европе как дома? Разве они не были европейцами? Своей миссией, своей исторической задачей они считали не перенесение западной цивилизации в Россию, но обоснование и выражение новой цивилизации, призванной занять почетное место рядом с западными нациями, обогатив новыми ценностями общую сокровищницу человечества, — новой цивилизации, которая, будучи наследницей европейской цивилизации, должна нести дальше врученный ей факел. Проблема российской цивилизации с самого начала ставилась ими как проблема мировой цивилизации».