Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

«Яблоко» использовало также в основном идеологический ресурс своей партии. Рекламная кампания была вполне приличной по исполнению, но не содержала в себе технологических находок, каковой явилась, скажем, формула А. Чубайса: война до победного конца плюс либеральные ценности. Таким образом, технологический ресурс «Яблоко» не использовало. Оно споткнулось именно о свою идеологизированность. Г. Явлинский, лишенный цинизма А. Чубайса, не смог поступиться принципами по вопросу о Чечне. Блок не сумел предложить и достаточно убедительной альтернативы военной операции. Поэтому «Яблоко» набрало меньше голосов, чем могло бы по всем предварительным раскладам. Идеология минус технология — это результат Г. Явлинского.

Что касается В. Жириновского, то он действовал по образу и подобию А. Чубайса. Правда, В. Жириновский сделал ставку на «раскрутку» самого себя, а не партии. В рекламных целях он поддержал действия В. Путина в Чечне. Он на все сто использовал всю эту неразбериху с регистрацией ЛДПР. Отказ в регистрации дал ему основания утверждать, что Кремль хочет от него избавиться. «Раздвоение» В. Жириновского накануне выборов после внезапной регистрации ЦИКом ЛДПР только подлило масла в огонь. В. Жириновский сумел мобилизовать своих избирателей, набить цену своему блоку. Если учитывать, что с социологической точки зрения эпоха либерал-демократов движется к закату, проходной балл «Блока Жириновского» — это несомненный успех его политического технолога В. Жириновского.

Что касается «Единства», то оно своим успехом было обязано главным образом тому, что в сознании избирателей оно были прочно связано с фигурой самого популярного на тот период политика России — и. о. президента В. Путина. Одним из главных лозунгов этого объединения стал патриотизм, причем такой, каким его понимает В. Путин. То есть в его новой разновидности — либеральный патриотизм.

Про этот блок все уже сказано — про его фантомную природу, созданную группой московских пиарщиков и политтехнологов, про «эффект Путина», про бессодержательную позитивность «спасателя» и борца, про невразумительные ожидания люмпенизированной части электората, возглавляемой люмпенизированной частью губернаторов, неспособных наладить достойную жизнь в возглавляемых регионах.

Между тем в победе «Единства» реально содержательным является не сам успех, а качество этого успеха. Так, эксперты обращали внимание на то, что наибольшего, успеха «Единство» добивалось в тех регионах Дальнего Востока, где ранее «царствовал» В. Жириновский. «Единство», в сущности, подменило тех, кто ранее оспаривал у коммунистов право представлять и обездоленных и не очень умных и самостоятельных. В этом смысле «Единство» как бы стало субститутом ЛДПР на политической выборной карте.

Поэтому тезис о том, что «Единство» — это кремлевский фантом, умело «раскрученный» при помощи властного ресурса Кремля и правительства, может быть принят только с этими поправками. В 1993 году электоральное болото, не желавшее присоединяться к политически выраженным движениям и желавшее «передоверить» свой голос, было в значительной мере канализировано в ошеломительном успехе В. Жириновского. В 1995-м оно было распылено двумя десятками однодневок (тот же А. Гуров в соавторстве с Э. Памфиловой имел свои полтора процента). И все эти однодневки — Рыбкины, бойкие Федоровы (оба) и другие были ничуть не меньшими фантомами и собрали ничуть не меньше голосов, чем нынешние — борец со спасателем и милиционер. Просто на сей раз вся эта энергия электорального болота была сознательно и продуманно направлена в контролируемое русло.

Кроме того, тот факт, что «партия власти» была создана, что называется, к шапочному разбору, сыграл парадоксальным образом положительную роль в ее «раскрутке». Итак, результат «Медведя» представляет собой сумму двух слагаемых — административных ресурсов власти и политических технологий.

Таким образом, если успех КПРФ в значительной степени был достигнут за счет идеологического фактора, а результат «Медведя» представлял собой сумму двух слагаемых — административных ресурсов власти и политических технологий, то пример СПС показывает, что голые технологии позволяют получить до 8 процентов голосов. Другими словами, можно за счет рекламы раскрутить до этого уровня практически любой блок. Остальное дает административный ресурс.

ОВР наблюдатели образно сравнивали с китом, выброшенным на берег, который задохнулся под собственной тяжестью. Благоприятная обстановка, которая складывалась вокруг ОВР на первом этапе борьбы, привела к тому, что была создана неповоротливая структура, к тому же раздиравшаяся внутренними противоречиями: команда Е. Примакова трудно сходилась с командой Ю. Лужкова, лидеры национальных республик по ряду вопросов занимали разные позиции Политтехнологии натыкались на сопротивление многочисленных «бывших», образовавших вокруг Ю. Лужкова тесное кольцо и лишавших динамизма и без того перегруженную структуру ОВР. В результате рекламная и пропагандистская кампания «Отечества» фактически была сорвана. Наблюдались шараханья то вправо, то влево. Например, под занавес Кремль активно раскручивал идею о возможном блоке КПРФ и ОВР, которые попытаются смести в новой Думе правительство В. Путина. Адекватного, взвешенного ответа по этому поводу найдено не было.

Вместе с тем нельзя все неудачи списывать только на массированное задействование против ОВР «грязных» технологий. В результате собственных стратегических и тактических просчетов блок не приобрел новых сторонников среди центристов, а «красный» электорат так и не пошел голосовать за ОВР. А вот те избиратели, у которых наблюдалась аллергия и на коммунистов, и на правых, отшатнулись от ОВР и предпочли ему более внятного с этой точки зрения «Медведя». Таким образом, результат ОВР — это административный ресурс минус технологический ресурс.

По оценкам иностранных наблюдателей, спектакль по добровольной передаче власти в удручающей обстановке всеобщего кризиса был осуществлен с поразительным для правящего режима успехом. Давно задуманная и в течение многих месяцев осторожно готовившаяся «смена декораций» стала реальностью, несмотря на сильное сопротивление Б. Ельцина. В качестве главной уступки для него было согласие на то, что он сам выберет и назовет публично своего преемника. Разумеется, Б. Ельцину были даны твердые гарантии неприкосновенности его самого и всей его семьи.

Популярность преемника — В. Путина превзошла все ожидания, хотя были опасения, что его выбор Б. Ельциным может оказаться для преемника «черной меткой». Уникальность сложившейся ситуации состоит и в том, что В. Путин, еще будучи премьером, внешне стал вести себя довольно самостоятельно. При этом он не только не вступил во враждебные отношения с различными «сегментами» «семьи» президента, но и поставил их себе на службу. Более того, начал создавать внутри этой системы свою нишу, органически встраивая нарождающуюся будущую власть в прошлую, обеспечивая так называемую преемственность власти.