Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Вину за это многие наблюдатели однозначно возлагали на власть. По их словам, дагестанские события наглядно показывали, что процессы распада Российской Федерации — весьма реальны, если уже не начались. На их нейтрализацию должны быть брошены все усилия федерального центра.

В этой связи любопытны английские оценки ситуации в России. По оценкам лондонских экспертов, в ближайшие три — пять лет Россия из кризиса не выберется. Такой вывод содержался в докладе, подготовленном для Т. Блэра. В перспективе, после ухода с арены Б. Ельцина, ожидается более равновесное распределение властных функций между президентом, правительством и парламентом. Но главные процессы будут происходить в регионах, которые в постельцинский период предъявят еще большие претензии к федеральному центру.

Поэтому английские специалисты по России рекомендовали своему правительству отыскивать и взращивать «своих людей» и политических лидеров на региональном уровне, приглашать их в Лондон и «работать» с ними.

В числе перспективных политических фигур федерального уровня были названы Ю. Лужков, А. Лебедь, Г. Зюганов, К. Титов и др. Имя В. Путина не называлось скорее по инерции. По мнению англичан, если выборы состоятся досрочно — победит Е. Примаков, а если вовремя — Ю. Лужков, у которого наибольший управленческий опыт, хотя он и меньший демократ, чем Е. Примаков. А. Лебедь отчасти управляем, но его экономическая программа невнятна, команда слаба или ее совсем нет. У Г. Явлинского шансов на президентство, по мнению англичан, не было.

Политические обозреватели выделили некоторые аспекты программного выступления В. Путина в Государственной думе.

Во-первых, отсутствие четкой программы по выводу страны из затянувшегося кризиса. В докладе были обозначены некоторые узловые проблемы социально-экономического плана — долги бюджетникам, АПК, ОПК, поддержка реального сектора экономики и ряд других, но как их намерено решать правительство В. Путина — было совершенно не ясно. Из экономических «нововведений» — только, пожалуй, намерение списать долги оборонных предприятий бюджету, хотя, по мнению некоторых экспертов, это могло привести к дальнейшему росту неплатежей.

Во-вторых, твердо выраженное намерение премьера, причем в качестве главной задачи правительства, обеспечить «честные и справедливые» выборы 1999–2000 годов. Но надзор за соблюдением законности, «честности и чистоты» выборов — функция отнюдь не правительства (ст. 114 Конституции РФ), а ЦИК, региональных избирательных комиссий.

Это «обязательство» В. Путина лишний раз убеждало наблюдателей, что он поставлен во главе правительства в основном для обеспечения выгодных власти результатов парламентских и президентских выборов. В этой связи следовало ожидать, что по отношению к неугодным предвыборным блокам и кандидатам будут применяться в полном объеме все допустимые законодательством формы давления, хотя избирательное их применение уже можно расценивать как нарушение закона. Не исключались и действия, выходящие за рамки закона — тем более что правительство по действующей Конституции, а главное, по сложившемуся положению (преданный президенту и его «семье» премьер и его первые заместители, тщательно подобранный состав кабинета — ни одного «оппозиционера» или «инакомыслящего», кадровая «дубина» и т. п.) фактически подотчетно только президенту.

В-третьих, о борьбе с коррупцией — «забойная» тема всех последних правительств, в том числе Е. Примакова и С. Степашина, — В. Путин не говорил. Речь шла лишь о проникновении преступности в экономику и о разросшемся теневом секторе экономики. Причину В. Путин видел в «слабости государственных институтов», в которых он намерен, как и в других сферах, и в стране целом, навести «дисциплину и порядок». То есть, признавая неэффективность административных методов воздействия на экономику — то же картельное соглашение, заключенное правительством С. Степашина в отношении цен на топливо, — В. Путин в то же время намеревался заняться именно этим.

В-четвертых, путей разрешения общерегионального кризиса на Северном Кавказе, помимо силового, обозначено не было. Максимум, что пообещал премьер, — заняться «искоренением социально-экономических причин терроризма». По мнению аналитиков, такой односторонний подход к многофакторной проблеме Северного Кавказа способен лишь на какое-то время загнать вглубь конфликты в Дагестане и других республиках региона.

В целом же, если судить по докладу В. Путина депутатам Госдумы, новый премьер ясно продемонстрировал, что его правительство основную, если не единственную, ставку в своей социальной и экономической политике намерено делать на силовые решения. В этой связи обращало на себя внимание и заявление Б. Ельцина о «сплоченной, как никогда сильной и организованной нынешней команде силовиков». Следовало также учитывать, что такой курс мог быть поддержан довольно многими избирателями — сторонниками «сильной руки», тем более что в краткосрочной перспективе, по крайней мере до президентских выборов, и особенно при соответствующей рекламе в подконтрольных правительству СМИ он вполне мог создать видимость эффективности своей деятельности. А это, в свою очередь, вело к резкому увеличению шансов В. Путина на выборах 2000 года. Достаточно вспомнить «эффект А. Лебедя» 1996 года, который многого добился только, по существу, словесными обещаниями именно в таком же силовом ключе.

Крупнейшим политическим событием августа-99 было создание предвыборного блока Е. Примакова — Ю. Лужкова — М. Шаймиева. Оно было болезненно воспринято Б. Ельциным, который считал, что это заговор «элиты против вождя». Вину за это в Кремле возлагали на С. Степашина. Досталось за недоработку и А. Волошину. Образование этого блока во многом сыграло на руку В. Путину, который и был избран преемником президента — как один из наиболее верных его сторонников, к тому же, по расчетам, способный справиться тем или иным способом с новым объединением. В частности, подтверждением этого многие аналитики видели встречу В. Путина с одним из его руководителей В. Яковлевым после объявления Е. Примаковым своего решения возглавить блок.

В рамках этой ситуации расценивалось и намерение С. Степашина создать собственный губернаторский союз «правоцентристских сил». Расчет С. Степашиным делался на то, чтобы перехватить у Е. Примакова часть губернаторов и политорганизаций. В качестве потенциальных членов упоминались помимо НДР партия А. Лебедя, движение «Преображение Урала» Э. Росселя, остатки «Голоса России» К. Титова. В случае успеха инициативы С. Степашина новый союз не только смог бы нанести ощутимый урон коалиции «Отечество — Вся Россия», но и создал бы собственную политическую организацию к президентским выборам 2000 года.