Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

В случае неблагоприятного стечения обстоятельств Б. Ельцин будет просто вынужден заменить В. Путина на посту премьера, тем более что чеченское руководство уже дало понять, что с ним не желает иметь дела. Однако не обязательно, что Б. Ельцин станет ждать, когда фортуна отвернется от В. Путина. Он может сыграть на опережение и назначить премьером другого политика.

Особую остроту приобрел антагонизм во взаимоотношениях между ельцинской «партией статус-кво» и внутрисистемными реформаторами, сплотившимися вокруг блока «Отечество — Вся Россия». Их конфликт имел более «горячую» температуру, чем их общие «принципиальные разногласия» с оппозицией.

Это обстоятельство на первый взгляд, довольно странное имеет свои объяснения. Причина парадокса состоит в том, что обе фракции представляют собой одну и ту же социальную страту — «партию власти», ее первый и второй эшелоны. Они хорошо осведомлены друг о друге, а потому нуждаются в мощных разграничительных линиях.

Такие акции, как отказ Е. Примакова от контакта с Б. Ельциным и ответные шаги «партии статус-кво», которая немедленно начала фронтальную информационно-пропагандистскую атаку на «ослушников», знаменовали переход борьбы внутри российского истеблишмента в кульминационную стадию. Эта стадия характеризуется тектоническими разломами внутри противоборствующих субъектов, в результате чего неизбежно деформируется структура каждой из сталкивающихся политических групп.

Из досье «Общественное мнение в зеркале социологии. Октябрь 1999 года»

ОЦЕНКА УРОВНЯ ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ. Россияне стали с несколько большим оптимизмом смотреть на жизнь. Опрошенным было предложено ответить, какое из приведенных высказываний более соответствует сложившейся ситуации. «Все не так плохо, и можно жить» — с этим суждением были согласны 7 процентов респондентов против 3 процентов, давших такой ответ в сентябре 1998 года. «Жить трудно, но можно терпеть» — так думали 42 процента (в 1998 г. — 30 процентов). «Терпеть наше бедственное положение уже невозможно» — полагали 45 процентов респондентов (в 1998 г. — 61 процент).

Оценивали материальное положение своей семьи как хорошее 3 процента опрошенных (в 1998 г. — тоже 3 процента). Средним назвали его 40 процентов (в 1998 г. — 28 процентов). Плохим и очень плохим считали свое материальное положение 56 процентов респондентов (в 1998 г. — 67 процентов).

Негативное умонастроение наших сограждан до сих пор определяли события, связанные с 17 августа 1998 года. Терроризм вкупе с высоким уровнем преступности сильно беспокоил лишь немногим более трети наших сограждан. А для более половины населения страны повседневным адом продолжало оставаться снижение уровня жизни, ползучий рост цен, в том числе на самое необходимое.

Уже год три четверти россиян находились на положении людей малообеспеченных, в том числе свыше 20 процентов жили за чертой бедности. С осени 1998 года среднемесячный доход на одного члена семьи (по самооценкам) продолжал составлять лишь 30 долл. По меркам осени 1999 года — это 25 руб. в день, а у тех, кто бедствовал, — 10–15 руб. Можно ли жить (а если можно, то как) на эти деньги — вопрос риторический.

Опасения за свою жизнь, прежде всего, по экономическим, а потом уже по криминальным причинам — не единственное, что выделяли наши сограждане среди трех проблем, вызывавших у них наибольшую тревогу. 27 процентов россиян были сильно обеспокоены новой войной на Северном Кавказе, не менее пятой части населения — тяжелым экономическим положением страны, спадом производства.

Столько же людей постоянно переживали за неудовлетворительное состояние медицинского обслуживания.

И почти такую же часть населения (18 процентов) донимали коррупция и произвол чиновников, а также отсутствие работы или опасения ее потерять (17 процентов). 11 процентов жителей страны были весьма обеспокоены возможностью установления диктатуры, еще 9 процентов — ростом фашистской угрозы.

Но на вопрос об экстремистских организациях ответили всего 20 процентов опрошенных, остальные затруднились. При этом 10 процентов ответивших (то есть всего 2 процента от общего числа граждан) указали на РНЕ. Исламистов (ваххабитов, талибов и «Хезболла») назвали 5 процентов респондентов. Фашистов (нацистов) — 4 процента опрошенных. Чеченских боевиков — 3 процента. По 1 проценту голосов получили ЛДПР, «Трудовая Россия», «Союз офицеров» и «Память».

НА КОГО НАДЕЯТЬСЯ? 32 процента россиян связывали возможность улучшения обстановки в стране с именем В. Путина, 28 процентов — с именем Е. Примакова.

Ни с кем из политиков не связывали возможность улучшения ситуации 25 процентов респондентов. 22 процента назвали в этой связи имя Ю. Лужкова.

На четвертом месте с 10 процентами голосов Г. Зюганов, на пятом — Г. Явлинский (у него 6 процентов голосов).

По 2 процента россиян назвали В. Черномырдина, В. Жириновского и С. Кириенко. 1 процент поклонников оказался у А. Баркашова.

32 процента россиян верили обвинениям в коррупции в адрес Ю. Лужкова, членов его семьи и ближайшего окружения, о которых сообщали СМИ. Не верили этим обвинениям 17 процентов респондентов. 31 процент предпочли осторожный ответ: «Нет дыма без огня». 7 процентов респондентов, ответивших: «Да, верю» или «Нет дыма без огня», заявили, что связывают возможность улучшения реальной обстановки в стране с именем Ю. Лужкова.

Можно было ожидать, что кампания в зарубежных и отечественных СМИ, направленная на разоблачение коррупции в высших эшелонах российской власти, еще больше обострит психологическое напряжение в обществе. Тем более что 80 процентов населения верили в существование коррупции в высших сферах государственной власти.

Но ожидания эти не подтвердились. Груз психологической усталости настолько был велик, что уже не хватало сил реагировать даже на скандалы.

Лишь половина населения посчитала необходимым, чтобы президент публично опроверг обвинения о наличии у него и членов его семьи счетов в зарубежных банках. Другая же половина достаточно прохладно отнеслась к тому, чтобы Б. Ельцин кому-то объяснял и что-то опровергал.

Треть населения вообще проявила равнодушие к этому вопросу и почти столько же поверило в искренние намерения Запада раскрыть истинную картину коррупции в России.

Четверть наших сограждан усмотрела в этой кампании попытку дискредитировать Россию как государство. И лишь небольшие группы населения (по 5–7 процентов) связали кампанию с начавшейся в США предвыборной борьбой и с «поставкой компромата» из самой Москвы для западных газет, чтобы дискредитировать Б. Ельцина и его окружение.