Арлен Блюм - За кулисами Министерства правды

Документ 3.

Народному Комиссару Просвещения А. В. Луначарскому

В порядке служебном, на присланные жалобы Всероссийского Союза Писателей мы могли бы ответить весьма кратко, (поскольку) они носят заведомо вздорный характер со значительной долей сознательной лжи. Но так как они все-таки имеют «исторический» характер и, вероятно, распространяются среди литературного мира, а может быть уже сданы в зарубежную печать, мы считаем своим долгом осветить все существо вопроса и выяснить политическую сторону дела.

1. Заявление Всероссийского Союза Писателей имеет несомненный характер политического выступления, определенно — декларации на тему о свободе слова с добавлением истории их борьбы с Советской Властью и даже увенчавшейся победой, как они пишут. Их самовозбужденные вопли, что писатели еще никогда не испытывали такой тяжести цензуры, как сейчас, умела подкрепленные цитатой из Вашей статьи, рассчитаны на определенный эффект в обывательской среде у нас и за границей. Ясно, что их строки писаны не для того, кто знает, что такое пролетарская революция и диктатура пролетариата, какую бы невинную позу авторы не принимали. Это выступление организовать было тем легче, что в Правлении, а кажется и во всем Союзе, нет ни одного коммуниста.

2. Стремление с невинным видом представить дела так, что «зло» в «низших агентах», которые насаждают «полицейщину» и «аракчеевщину», скрывает в себе попытку одних работников Политотдела заменить другими, дискредитировать Советскую Власть и писать декларации о дальнейших победах.

По существу все декларации являются сознательной и злостной клеветой. Все сотрудники Отдела являются коммунистами, людьми образованными, политически воспитанными несомненно больше жалобщиков, и к тому же литераторы. В затруднительных случаях мы обращаемся к коммунистам-специалистам и обсуждаем вопрос коллективно, давая читать рукописи нескольким товарищам. Кроме того, Вам должна быть хорошо известна политическая, литературная и культурная деятельность товарищей, официально возглавляющих отдел, тт. Мещерякова и Полянского, чтобы с недоверием отбросить подобные документы враждебных нам людей;

3. В своей деятельности мы руководствуемся директивами Политбюро ЦК РКП. Они определенно таковы: а) не допускать издания явно реакционных направлений, к каковым причисляются книги идеалистические, мистические, религиозные, антинаучные, политически враждебные Советской Власти; б) газеты разрешать только информационно-справочного характера; в) журналы разрешать только по вопросам литературы, искусства, техники, земледелия и специально-научные. Это для нас закон, хотя и не всем известный, и изменить мы его не можем.

Естественно, и иначе быть не может, что наша коммунистическая цензура не носит механического характера, а вникает в существо дела, смотря насколько книга не вредит строительству Советской Власти. Если нас и можно в чем упрекнуть, то в том, что мы в сомнительных случаях всегда решаем в пользу автора, а не душим его творчество, как хотят представить дело. Мы, например, разрешили сборник «Закат Европы» 18, книгу Франка «Методология общественных наук» 19и несколько других рукописей, которые совершенно спокойно могли бы запретить.

Заявление об аполитичности творчества, о нашем внедрении в их свободу творчества и другие старые теории давно потеряли цену и у самих жалобщиков. Пролетариат же не может примириться с той ролью, которую они ему отводят. Пролетариат — хозяин жизни, и поэтому он будет не сторожем у ворот буржуазной литературы, чтобы охранять реакционные вакханалии, а заглянуть внутрь дома, чтобы посмотреть, что там делается и, в случае надобности, прекратить безобразие.

4. Рецензия Кизеветтера на исторические книги зачеркнута, как составленная тенденциозно по подбору книг. Из всех изданий Госиздата по вопросам истории взял только книгу Готье, и то — или для посрамления Госиздата (о книжке т. Покровский дал отрицательную рецензию), или для восстановления ее репутации. Рассказ Лидина «Апрель», по единогласному мнению всего Отдела, печатать не следует, как рассказ, озлобленный против революции. Рассказ Зайцева и некоторые стихи Петровского могли быть разрешены с соответствующими изменениями, но так как стали распускаться злостные анекдоты, и чтобы прекратить жалобу на «вторжение в творчество», мы их не разрешили. В данном виде они неприемлемы.

Рукописи Бердяева «Миросозерцание Достоевского» и «Конец Ренессанса» не пропущены, как вещи идеалистически-мистические, согласно директивам ЦК РКП.

5. Вообще надо сказать, что мы держим курс либеральный, но в данный момент целый ряд писателей не сможет печатать своих произведений. Причина этого кроется не в действиях Политотдела, а в общей нашей политике, диктуемой ЦК РКП, что прекрасно понимают и сами жалобщики.

6. Наша ошибка заключается в том, что на запросы авторов — в каком направлении и как исправить — мы в первые дни своей деятельности давали советы. Некоторые из авторов и издательств пользовались ими весьма охотно, не сочиняя анекдотов.

Не раз цензура касалась книг, издаваемых коммунистами и Советскими учреждениями. И не было ни одного случая, чтобы кто из товарищей не соглашался с нами. Наоборот, некоторые из них при вторичном просмотре были строже нас. Писатели же, вроде Лидина, распускали анекдоты, искажая суть дела. Теперь мы, наученные опытом, при всех «ласковых и дружеских» просьбах указать приемлемую редакцию упорно отвечаем: «Это ваше дело, а не наше, в свободу творчества мы не вмешиваемся».

7. В заключение Политотдел просит Вас дать надлежащую оценку выступлениям тех, которые засыпают Вас своими жалобами и будут засыпать впредь, потому что их может удовлетворить один момент — падение Советской Власти. Политотдел также надеется, что Ваш ответ будет решителен и тверд.

Мы же, со своей стороны, постараемся опубликовать в ближайшем будущем ряд фактов из деятельности цензуры в рядах самих жалобщиков, их книгоиздательских и писательских объединений. Это будет великолепная картина их ханжества, той «свободы творчества», которую они практикуют у себя. Это будет одна из наших иллюстраций бессмысленно-злостных настроений по отношению к рабоче-крестьянской власти.

Политотдел Главного Управления Госиздата.

Москва, 16 января 1922 г.

Хотя подписи под этим документом отсутствуют, но мы безошибочно определим «руку» Лебедева-Полянского — и по присущему ему хамски-разнузданному, агрессивному стилю, и по тому, что именно он возглавляя Политотдел Госиздата в то время, да и сам документ обнаружен в его личном фонде в архиве Академии наук (V — ф. 597, оп. 3, д. 9) — под названием «Переписка Госиздата с Наркомом просвещения А. В. Луначарским о цензуре над литературным творчеством». В этом же деле хранится и протест Всероссийского Союза Писателей, датированный 30 декабря 1921 г.; первый протест опубликован в качестве приложения к упоминавшейся выше книге П. Витязева «Частные издательства в Советской России» (Пг., 1921).