Юрий Сторчак - Русский фактор

РФ и США расходятся во взглядах на значение ядерного оружия. США, с учетом значительного технологического отрыва вперед от остальных стран мира, сохраняют потенциал сдерживания и стремятся к сужению сферы и масштабов применения высокоточного оружия. Американцы работают над концепциями и системами упреждающих ядерных ударов с применением миниатюрных зарядов. Россия активнее, чем во времена холодной войны, использует фактор наличия ядерного потенциала для целей политического сдерживания.

После окончания холодной войны акцент взаимодействия между Россией и США сместился с переговоров на американские программы помощи РФ в ликвидации снимаемого с вооружения оружия массового уничтожения. Программа Нанна — Лугара «Совместное уменьшение угрозы» помогла России выполнить обязательства по договорам о сокращении ядерных вооружений. В 2002 году на встрече G8 в Кананаскисе была принята программа «Глобальное партнерство» по формуле: 10 + 10/10. При всей важности подобной поддержки такого рода помощь иногда воспринимается в России как американо-западная программа ядерного разоружения России.

Ядерное оружие Франции и Великобритании фактически не рассматривается Россией в качестве реальной угрозы ей. Это свидетельствует о демилитаризации отношений РФ с европейскими странами НАТО.

В начале 2000-х годов возникла идея, что сотрудничество России с США и европейскими странами в сфере ПРО театра военных действий (ТВД) способно вывести российско-американские и российско-западные отношения за пределы сдерживания. Совместные определение угроз, разработка и производство систем ПРО ТВД, командование противоракетными силами фактически означали бы создание военного союза США, Европы и России, которая была готова сотрудничать. Но эта идея не получила практического развития из-за нежелания Соединенных Штатов вступать в тесную взаимозависимость с иностранными партнерами и неверия Европы в актуальность ракетной угрозы.

Одним из немногих общих интересов Москвы и Вашингтона со времен холодной войны было предотвращение дальнейшего распространения ядерного оружия. В современных условиях приоритетность этой проблемы для России и США различна. Переход Вашингтона при администрации Дж. Буша — младшего к активной политике контрраспространения вызвал в Москве опасения, что это может вызвать вблизи от российской территории (Иран, Северная Корея) военные конфликты с непредсказуемыми последствиями.

Исходя из приоритета интересов отечественной атомной индустрии, Россия развивает ядерное сотрудничество со странами, которые США относили к категории проблемных, в том числе с Ираном. Несмотря на длительное давление со стороны Вашингтона в этом чувствительнейшем для Соединенных Штатов вопросе, Россия отказывалась присоединиться к ним, считая, что таким образом позициям российских ядерщиков на международном рынке будет нанесен непоправимый ущерб. Ядерщики ссылались на пример ракетчиков. В 1995 году Россия официально присоединилась к Режиму контроля над распространением ракетных технологий (РКРТ).

Самой конкурентоспособной отраслью советской экономики считалось производство вооружений. В связи с роспуском КОКОМ либерализация мирового рынка оружия и не произошла. В 1994 году РФ присоединилась к Вассенаарским соглашениям о контроле над распространением обычных вооружений. Надежды и расчеты российских оборонщиков на то, что после снятия политико-идеологических барьеров холодной войны они смогут занять выгодные позиции на мировом рынке оружия, не оправдались. У РФ оказались в основном азиатские покупатели, не имевшие возможностей приобретать оружие на Западе — КНР, Иран, исторические клиенты СССР — Индия и другие. В результате перевооружения новых членов НАТО, их перехода на западную технику оказались утрачены рынки бывших союзников СССР по ОВД. Из-за введенных по инициативе США санкций оказались закрыты рынки немногих клиентов, плативших за советское оружие валютой, — Ирака, Ливии, Югославии. Получателями американских систем вооружений стали даже участницы СНГ — Грузия и Казахстан. В результате российский ВПК занял резко антиамериканскую позицию. Практика показывает, что возможности гармонизации интересов на этом направлении с США фактически отсутствуют, а со странами ЕС они минимальны. Имеющиеся перспективы военно-технического сотрудничества связаны с Индией и в меньшей степени с Израилем.

Интересы России и США совпадают или параллельны в том, что касается поддержания региональной стабильности в Центральной Азии, Закавказье, отдельных районах Ближнего и Среднего Востока. Москва и Вашингтон могут быть естественными союзниками друг для друга. Однако обострившееся к середине 2000-х годов геополитическое соперничество на постсоветском пространстве делает такое партнерство проблематичным. США не признают особых полномочий или сферу стратегических интересов России в СНГ, а она отказывается выступать в качестве младшего партнера Америки. Между США и Россией существуют функциональное асимметричное партнерство и ограниченное соперничество.

РФ и США никогда не воевали друг с другом и в обеих великих войнах 20-го столетия были союзниками. На протяжении первого столетия американской истории Петербург относился к Вашингтону благожелательно. Это объяснялось их постоянным соперничеством с Лондоном. Были лишь мелкие вооруженные столкновения во время американской интервенции в 1918 году в России и участие советского военного персонала в Корейской и Вьетнамской войнах. В отличие от Франции и ряда других стран старой Европы Россия не обязана США своей свободой и независимостью или патронажем, как страны новой Европы.

Со времен Второй мировой войны в российско-американских отношениях традиционно велика роль контактов на высшем уровне, особенно встреч в верхах. При отсутствии традиций дружества и разветвленных связей во многих областях (как, например, между США и Францией, США и Германией и т. п.) близкие контакты президентов остаются важным фактором в международных делах. Личные отношения глав государств, однако, нельзя отождествлять с межгосударственными: «дружба в верхах» часто оказывается поверхностной.

В начале 1980-х годов, в разгар застоя, руководство СССР стало ощущать опасность утраты идеологического контроля над населением этой страны. Поэтому тогда появилась идея организации системы контрпропаганды, фактически предполагающая диалог с идеологическим противником, заставлявший советских «контрпропагандистов» в поисках аргументации «возвращаться к истокам», прежде всего к Ленину и «старым большевикам». В начале правления Михаила Горбачева была предпринята попытка «очищения от скверны застоя» путем «нового прочтения» Владимира Ленина и Николая Бухарина. Эти действия не увенчались успехами и свидетельствовали о фальшивом характере или неактуальности «социалистических ценностей».