Василий Пихорович - Заметки на полях книги «Есть ли будущее у капитализма?»

Но все это не значит, что можно заменить публицистичностью научность или хотя бы метод восхождения от абстрактного к конкретному. Все, что может публицистичность — это несколько ограничить ученых любителей манипулировать абстракциями с целью скрыть собственное непонимание предмета, о котором они рассуждают. Публицистика как жанр очень быстро обнаруживает, понимает ли автор хоть что-нибудь в деле, о котором берется писать. Свою некомпетентность гораздо проще скрыть за сложными терминами или формулами, смысла которых часто не понимают даже специалисты в смежных областях науки. Публицист, будучи вынужден выражаться человеческим языком, даже не разбираясь, или ошибаясь в деталях, в целом обязан все же брать предмет таким, каким он есть на самом деле. А иначе, его дурь сразу видна будет.

Так вот, понимание исторической ограниченности капитализма, его исторической обреченности — это и есть тот пункт, который превращает публицистичность миросистемщиков в научность. Хотелось бы напомнить, что именно признание капитализма исторически преходящей ступенью развития Карл Маркс считал одним из критериев научности в отношении политической экономии:

«Поскольку политическая экономия является буржуазной, т. е. поскольку она рассматривает капиталистический строй не как исторически преходящую ступень развития, а наоборот, как абсолютную, конечную форму общественного производства, она может оставаться научной лишь до тех пор, пока классовая борьба находится в скрытом состоянии или обнаруживается лишь в единичных проявлениях» [4-12] [4-12] К. Маркс. Капитал т. 1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т. 23, с. 14. . Что касается второго критерия — какое место теоретик занимает в классовой борьбе, (которая, надо заметить, сегодня находится если не снова в скрытом состоянии, то в состоянии весьма запутанном, что ничем не лучше), то об этом вопросе мы будем писать отдельно.

Сейчас же остановимся на причинах того, что совершенно верно поставив вопрос о будущем капитализма, миросистемщики не могут дать на него хотя бы более или менее адекватного ответа. Ведь даже формально нельзя считать удовлетворительным ответ — «пятьдесят на пятьдесят». Даже если добавить к этому, что «пятьдесят на пятьдесят — это много, а не мало» [4-13] [4-13] И. Валлерстайн и др. Есть ли будущее у капитализма. М. Издательство Института Гайдара. 2015. с. 60. .

Для того, чтобы можно было ответить на поставленный авторами книги вопрос «Есть ли будущее у капитализма?», нужно, как минимум, разобраться, что такое капитализм.

Так вот, согласно Марксу капитализм представляет собой определенную ступень в развитии общества, которая характеризуется таким развитием товарного производства, когда товаром становится рабочая сила.

Но даже Валлерстайн очевидно имеет в виду под капитализмом нечто иное. Он думает, что можно сохранить рынок, отказавшись от капитализма. С точки зрения эмпирической, он прав. Конечно, можно. И даже, скорее всего, напротив, невозможно одновременно отказаться от капитализма и от товарного производства вообще. В любом случае некоторые «следы» товарного производства будут сохраняться определенный период. Хотя бы потому, что останутся люди, сформированные по логике товарного производства, и они вряд ли смогут одномоментно «перековаться». Очевидно, что этот период не может быть ничем иным как периодом борьбы между старым товарным производством и новым, построенным на нетоварной основе. Ростки нового какое-то время будут не просто сосуществовать со старыми формами, а «конкурировать» с ними, пытаться их преодолеть.

Если взять аналогию из «Государства и революции», то можно сказать, что капиталистическое производство уничтожается, а товарное производство отмирает. И это не просто аналогия. Дело в том, что государство в этом процессе отмирания неизбежно будет играть ключевую роль. Относительно этого периода Гегель окажется абсолютно прав в том пункте, когда он утверждал, что только государство делает человека свободным.

Здесь очевидный парадокс — анархисты, которые сами выросли из гегельянства, так и не смогли понять этого центрального тезиса гегелевской философии. Им казалось, что государство можно просто упразднить, этот акт будет означать освобождение человека, в то время как освобождение человека в принципе не может быть актом, а только процессом, который может быть обеспечен только «самоупраздением» или самоотрицанием государства. Последнее же означает устранение государством своих собственных оснований — товарного производства, разделения труда или, другими словами, частной собственности.

Кому-то может показаться, что вопрос, вынесенный в заглавие этой книги является вопросом сугубо теоретическим, не касающимся непосредственно повседневной жизни людей. Как известный вопрос из фильма «Карнавальная ночь» — есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе — какая разница?

Но на самом деле капитализм это не просто название для господствующей миросистемы, которое позволяет ее удобно описать (можно было бы принять и другие концепции, но они хуже описывают существующее положение вещей). Это способ производства, которым производится современная жизнь. Другими словами, капитализм — это мы. И вопрос о том, есть ли у него будущее, это вопрос — не о том «есть ли жизнь на Марсе», а о том, будет ли жизнь на Земле. Потому, что если вы выяснили, что капитализм — мировая система, и что эта система исчерпала свои возможности «нормального функционирования», то это означает, что если не удастся поменять систему, то есть поменять способ производства, то в лучшем случае нас ожидает деградация и распад.

Чинить, реформировать разрушающийся механизм, конечно, можно. Но даже если кому-то нравится называть общество системой, то сравнивать его с механизмом все-таки мало кто решится. Даже сравнение общества с живым организмом — и то будет недостаточным, хотя и более подходящим. А ведь с организмом не так, как с механизмом. Если организму нанесены механические повреждения, то и «ремонтировать» его можно почти так же, как механизм. Если у него что-то с обменными процессами не в порядке, можно химическими средствами их регулировать. Ну а если у него рак или автоимунные заболевания? Тогда все эти средства будут идти только во вред. А если организм просто дряхлеет? Можно конечно, менять «запчасти» (которые, кстати, придется брать у молодых организмов, тем самым обрекая их на неполноценность), вставить искусственные зубы, можно давать «Виагру», но он от всего этого не помолодеет. Ведь капитализм — если это даже и организм (все же лучше, чем система), то не отдельный, а всеобщий организм, которому не от кого брать недостающие «органы». Материал предшествующих формаций он давно уже превратил в свои собственные «органы».