Ирина Василькова - Как сквозь кустарник

Общий итог всего этого глобального процесса — низкое качество осознанного чтения, потеря половины смыслов. Естественно, примитивный языковой уровень вполне подходит для бытового трёпа и чтения всяких «Ходячих мертвецов», но исключает понимание текстов более серьезных. И это относится к любому предмету: всем учителям знакомы так называемые «доклады», когда подросток просто скачивает что-то из интернета и читает по бумажке, абсолютно не вникая в смысл. Удивительно ли, что с восприятием поэзии вообще произошла катастрофа: метафор и подтекста почти никто не понимает, оттого большинство детей при виде стихов испытывает непередаваемую скуку. Вот признание одной из тех редких девочек, которые являются исключением: «Сейчас кого из знакомых не спросишь, любит ли он стихи, в ответ чаще всего слышишь „нет“. Вот тогда недоумение охватывает полностью, и ужас тоже. Есть, конечно, единицы, которые что-то читают, но, когда начинаешь расспрашивать, оказывается, что авторов человек не знает, а некоторые стихи из групп в „ВКонтакте“ ему нравятся».

Еще один аспект — юному существу нужна не просто литература. Ему нужна литература про него. Он может представить себя д’Артаньяном или Гарри Поттером, но уж никак не тургеневским Бирюком. И все, что не про него, ему глубоко фиолетово. Занимают его проблемы любви, дружбы, отношений со взрослыми, а вовсе не словесность как таковая. Понятное дело, эстетические цели его совершенно не волнуют. «Подростковый возраст есть разгар кризиса идентичности…» — написал один очень неглупый мальчик. Но поиски идентичности сталкиваются с трудностью восприятия классики: «Ромео и Джульетта» ведь тоже про любовь, но язык-то какой сложный! Да еще стихами! Поэтому в основном детьми востребована лишь та литература, что считается подростковой (например, повести А. Жвалевского и Е. Пастернак). Не буду утверждать, что у меня в подростковом возрасте было все по-другому, нет, точно так же. Как-то раз в пионерлагере хотели наградить за что-то литературоведческой книгой о Блоке, но я попросила заменить ее на повесть, в которой девочка перевоспитывала трудного мальчика. Словом, книга служит зачастую чем-то вроде руководства по психологии. Утопическая идея, конечно, но я бы ввела в школе еще один предмет — межличностные отношения на материале «легких» книжек.

А как же программа? Классика? Что делать, если работать надо не с юными Ломоносовыми, рвущимися к знаниям, а с совершенно другим контингентом, который вовсе не будет благодарен за увеличение корпуса изучаемых произведений, а напротив, постарается «продинамить» ненужный предмет? И тут хочется сказать несколько слов о родительском влиянии, о способности направить ребенка в нужную сторону, задать вектор, воспитать вкус. Иногда позиция родителей озадачивает. «Зачем вы пихаете детям Гоголя? — раздраженно заявляет одна из мам. — Лично я терпеть не могу Гоголя». «Я считаю, что человек должен читать то, что он хочет, поэтому разрешаю ему читать книги, от которых он получает удовольствие. Я не должна нарушать его свободу личности», — говорит другая. И как ей объяснить, что книга, написанная по американскому постапокалиптическому сериалу, строго говоря, вообще никакого отношения к словесности не имеет. При этом «Алису в стране чудес» или Жюля Верна она искренне считает скучными и занудными. Очень редки в наше время традиции семейного чтения хорошей литературы — ясное дело, что все загружены на работе, но ведь на поход в кино или на устройство детских вечеринок время всегда находится. Просто совместное чтение как-то выпало из числа семейных приоритетов.

Большинство детей заявляет, что родители никоим образом не формируют их круг чтения. Дети формируют его сами, общаясь и советуя друг другу, что прочитать, при этом поиск нужной книги выглядит в наше время довольно забавно. Как объяснила мне одна девочка, надо просто набрать в Яндексе «Что читать про любовь» и получить нужный список. Но я уверена, что вся эта девичья литература — написанные простым языком «Дневники принцессы», «Дневник плохой девчонки» и все в таком роде — вряд ли способствует формированию литературного вкуса. Прошу прощения за кулинарную метафору, но это не пища для ума, а вредные, но такие притягательные чипсы.

Характерно, что среди подростков модно если и читать, то исключительно зарубежную литературу (вышеупомянутые книжки для барышень как раз такого сорта), то есть переводную, а переводчики далеко не всегда владеют блестящим слогом. (Это отчасти связано с перекосом в нашем книгоиздании, которое отечественных авторов зачастую не замечает, зато скандинавских — хоть пруд пруди.) Разумеется, круг чтения продвинутых детей гораздо шире — в числе любимых авторов они называют имена Брэдбери, Коэльо, Паланика, Сэлинджера, Саган, Пулмана, Сафарли, Чбоски, причем без всякой табели о рангах. «Рассмотрим книгу „Над пропастью во ржи“. Это была прекрасная книга для прошлого поколения, но сейчас есть другая — „Хорошо быть тихоней“, которую легко можно назвать „Над пропастью во ржи нашего времени“. Сейчас у людей изменилось мировоззрение, и потому создаются новые книги, которые подростки читают взахлеб», — объясняет мне семиклассник.

Очень популярен у читающих подростков «Дом, в котором…» Мариам Петросян. Причем увлечены творчеством Мариам как девочки, так и мальчики, хотя книга скорее рассчитана на мальчиков. В этом фантастическом романе-метафоре, по словам одной восьмиклассницы, привлекает обилие персонажей, загадочность и атмосфера какой-то «неправильности», которую в свое время чувствуют все подростки.

Но я все это говорю вовсе не для того, чтобы заставить всех девочек читать приключения и фантастику (хотя они, на мой взгляд, гораздо полезней дамских романов ), а чтобы вернуться к разговору о том книжном богатстве, которое находится рядом, лишь руку протяни, но знакомиться с которым ребенку кажется непрестижным и утомительным, — о классике.

Перед нами текст. Как его освоить, открыть современному, то есть довольно инфантильному ребенку, которому читать скучно? Ключевое слово здесь — игра. Можно играть на сцене, если это пьеса, можно разыгрывать в классе отдельные фрагменты прозаических произведений или устраивать костюмированные викторины. Снять видеорекламу книги — это, кажется, называется «буктрейлер». Недавно появился такой жанр, как видеопоэзия. Можно сделать коллаж на тему произведения, рисовать книжные иллюстрации, да и старые добрые литературные игры никто не отменял. Можно произведение вывернуть наизнанку, спародировать и потом использовать это в капустнике. Можно попросить дописать финал — как в «Дубровском». То есть в любом случае стараться задействовать не только голову, но обязательно эмоции. Мне и самой весело: все время соображаешь, что бы такое еще придумать. Медленное чтение тоже хороший способ — свои любимые отрывки читаю детям вслух, и слушают они на удивление хорошо — похоже, им нравится звучащее слово. Вообще, неизменная и каждодневная радость моей работы — все время перечитывать классику, и не только перечитывать, а выискивать в ней что-то, что завтра пригодится в классе: незаметные детям, но смыслообразующие фразы или яркие примеры того, как работает тот или иной прием. Эдакое изощренное выковыривание изюма из булки. Хочется научить их получать удовольствие от поэтики, а не только от сюжета.