Михаил Делягин - Разворот в никуда. Россия в петле Кудрина

А. Пыжиков: Теперь очень важные подводные камни. Эти граждане, вся эта публика украинско-польская, заходя в Московию, пытаясь в Московии занять первенствующее место, продвигала вот эту модель сельскохозяйственного придатка. Это было главное, к чему они стремились. Собственно говоря, Иван Грозный бросил вызов этой модели. Он понимал, что эта украинско-польская публика не способна, не расположена ни к чему другому, кроме сельхозпридатка. Поэтому он ее отодвинул во время опричнины от власти. Опричнина — это сильнейшие контакты с индустриальными европейскими державами, а не с Польшей и Украиной.

М. Делягин: Опричнина была против польско-литовского дворянства?

А. Пыжиков: Абсолютно. Это главный признак опричнины. Выбить эту группировку из седла. Чтобы они не занимали здесь лидирующего положения.

М. Делягин: Это просто война против враждебной политической группировки?

А. Пыжиков: Война за определенный экономический и церковный курс. Тогда это было нераздельно. Иван Грозный и Борис Годунов продвигали эту индустриальную модель. Мне возражают: а как же Юрьев день? Иван Грозный прикрепил всех к земле, он крепостное право сделал. Значит, не верьте этому. Указ о Юрьевом дне никто никогда еще не обнаружил.

М. Делягин: То, что Иван Грозный не убивал своего сына, это грамотная политическая операция пропагандистская, это я знаю.

А. Пыжиков: И не отменял Юрьев день. То, что в 1581 году — это приписано позже Романовыми, чтобы снять с себя тень этих колонизаторов, которые прикрепили народ к земле, к творцам крепостного права. Эту роль делегировали Ивану Грозному, которого очерняли по всем позициям.

М. Делягин: Есть какие-то признаки того, что Иван Грозный и Борис Годунов действительно пытались переводить Россию на индустриальные рельсы?

А. Пыжиков: Это привлечение иностранных специалистов. Начало засылки наших учиться туда.

М. Делягин: Промышленных шпионов?

А. Пыжиков: Учиться. То, что потом Петр делал. Это все началось еще раньше. Создание производств индустриальных. Иностранцев привлекали для этого. Но под контролем власти. Эти промышленные инициативы, которые шли от иностранцев, они должны быть, по замыслам Грозного и Годунова, подкреплены инициативой предпринимательской снизу. Поэтому нельзя было проводить закрепощение. Свободный человек мог уйти в эти две недели в ноябре куда угодно.

М. Делягин: Урожай собрал…

А. Пыжиков: Что-то не понравилось — до свидания. А займусь сейчас ремеслами, производством. И вот эту возможность предпринимательской инициативы снизу, на чем вся Западная Европа и взошла, здесь блокировали наши любимые Романовы — Алексей Михайлович.

М. Делягин: А зачем? Это же самоубийство, которое кончилось в 1917 году.

А. Пыжиков: Это не самоубийство. Потому что они жили в парадигме сырьевого придатка. На сельхозрынки мы должны поставлять зерно. Поэтому больше зерна, больше сельхозпродукции, все к сохе должны быть прикреплены.

М. Делягин: И крестьянам было даже запрещено заниматься ремеслами.

А. Пыжиков: Нельзя браться ни за что, кроме сохи. И поэтому удел промышленности — только эти иностранцы, которые приедут. И так оставалось в России вплоть до конца XIX века.

М. Делягин: В результате получилась парадоксальная вещь. Когда, с одной стороны, была остановлена экспансия Руси, пусть и не сразу. И мы потеряли Америку, по крайней мере, Западное побережье Америки, из-за того, что это искусственное закрепощение остановило экспансию, пусть и не сразу, а через несколько поколений. А с другой стороны, было создано искусственное аграрное перенаселение, когда люди бесконечно делили крошечные куски земли. И которое взорвалось сначала в 1861 году, а потом в 1917-м, так?

А. Пыжиков: Да. Это все следствие того, что было заложено при Алексее Михайловиче.

М. Делягин: Это было заложено из-за того, что польские и южнорусские перенесли в Россию свою модель. Они рассматривали Россию просто как пространство для… Когда я говорил, что, когда украинец умнеет, он становится русским, потому что у украинца два выхода — или владеть Россией, или быть рабом поляка, — я не ожидал, что это имеет исторические коннотации.

Андрей из Винницы пишет хорошие слова и хочет пожать вашу руку, Александр Владимирович.

3933-й, я неточно сказал, татаро-монголы — среди них было очень много христиан-несториан, и это течение было очень сильным. Историки сейчас не скажут точно, были они язычниками или христинами-несторианами.

Возвращаемся к теме про украинско-польское иго в России. Правильнее было бы сказать — киевско-польское иго.

А. Пыжиков: Можно и так. Главное — понять суть.

М. Делягин: Расскажите об этом подробнее. Если честно, для меня это совсем ново. Хотя это наша история.

А. Пыжиков: Наша. Когда оперируют термином киевско-польское иго, я отношу это ко времени правления Романовых, когда это иго установилось, вторая половина семнадцатого века, здесь нет ничего удивительно. Это общий мировой контекст отражает. Когда приобретались основные колонии? Южная Америка была уже у испанцев, начиналась экспансия в Африку. Англичане — в Азию, в ту же Индию.

М. Делягин: А у Польши была Россия.

А. Пыжиков: Да. У Речи Посполитой, куда входила Украина, были свои планы подобного рода на колонизацию наших огромных территорий, которые назывались Московским царством.

М. Делягин: В Смутное время не получилось, зашли через руководство.

А. Пыжиков: Они попытались зайти еще при Иване Грозном. И Иван Грозный должен был выполнить функцию, которую выполнил в истории Алексей Михайлович Романов. Фамилия Ивана Грозного по матери — Глинский.

М. Делягин: Он тоже из поляков?

А. Пыжиков: Этот полонизированный клан рассматривал его как своего, что он есть их орудие.

М. Делягин: А он их предал?

А. Пыжиков: С их точки зрения — предал. Теперь вы понимаете, почему он стал шизофреником, садистом и маньяком в истории?

М. Делягин: В глазах историков.

А. Пыжиков: А историю российскую писал малороссийско-польский клан.

Олег, Самара: У меня родственники старообрядцы…

А. Пыжиков: Именно возникновение этого явления в историческом, в культурном смысле — это и есть реакция на агрессию украинско-польскую.

М. Делягин: Это была такая подпольная Россия?

А. Пыжиков: Конечно. Когда власть оказалась в руках этой группировки, с помощью первой внешней экспансии — Смуты, затем возведение своего претендента на трон смогли продавать, я имею в виду Михаила Романова. Они укрепились на троне. Это сразу конструирование новой церкви. Потому что это было самое главное по тем временам. Люди жили в церковном смысле.