Юлия Петрова - Игра престолов: прочтение смыслов

Е.В.:Но она ведёт себя как Его Воробейшество.

М.Ш.:Нет, Дейнерис ведет себя как Таймен Ланнистер, между прочим. Потому что Воробейшество никого не жёг, его сожгли. И, более того, она ведёт себя как Станнис Баратеон. Вот Станнис сжигает там всех направо и налево, он же очень жёсткий. У него есть идея узурпаторов и тех, кто преклонил колена, и подданных, у него нет равных. Он никого не воспринимает равным себе. Либо ты преступил закон, и я тебя убью, либо ты преклонил колена, и я тебя помилую. И Дейнерис начинает его копировать, что характерно, сама того не замечая. Власть трансформирует человека, вот что удивительно. Кто бы мог подумать? Но трансформирует разительно.

В.Б.:Для Станниса как раз именно этот поход плохо и закончился. Он пёр вперёд, как фанатик, и в конечном счёте на этом погорел. Слишком торопился. Он был уверен, что он избранник и на этом основании имеет право решать чужие судьбы так просто и в таких количествах. А если бы он думал не о том, что он избранник и ему повезёт, что судьба не его стороне, он, может быть, ещё и добился бы большего. Но каждого персонажа губит его следование выбранному модусу поведения.

М.Ш.:Да. Но тут-то у нас есть замечательная проекция «негативного монотеизма». У нас есть жрица, которая, с одной стороны, постоянно пропагандирует Лорда Света, они ему молятся, ему одному все. Но мне кажется, что с христианской концепцией это не имеет ничего общего — это очередная ловушка Джорджа Мартина для нас. Потому что, да, тут, конечно, и инквизиция где-то проходит по краю сознания, во имя этой веры они сжигают направо и налево. Но, с другой стороны, опять-таки, ις вопросу о цели и средствах и слезе ребёнка, — там, кстати, есть эпизод, когда Мелисандра говорит, и Станнис это повторяет, что неужели вот ты ради одного человека будешь обрекать на гибель всех? Вот это бесконечная идея количества, такой недоброй количественной этики. Именно её она пропагандирует, и именно благодаря Мелисандре Станнис обманывается на свой счёт. Он не такой плохой человек, но, кстати, ему корона тяжела, об этом говорится буквально с первых же строк.

Р.Т.:Я согласен. Вы очень метко заметили, что он не такой плохой человек. Он не харизматичен, он плосок. Он прагматичен, и, как часто бывает с прагматиками, которые попадают под влияние мистика или какого-то одухотворённого проповедника или проповедницы, он начинает делать плохие вещи, потому что это разумно, потому что это полезно, потому что это утилитарно.

А.М.:Да. Мелисандра — это, в общем-то, своего рода теософия.

Р.Т.:Мы ей благодарны за то, что она воскрешает, возвращает к жизни Джона.

М.Ш.:Причём сомневаясь в себе.

А.М.:А когда она сомневается в себе, она становится настоящим религиозным деятелем.

М.Ш.:Да! Только в этом случае. Пока она собой довольна, она сжигает всех на своем пути.

А.М.:Причём таких персонажей очень много в истории литературы, в реальной истории, которые действительно, как раз когда проявляют какое-то милосердие, вдруг становятся подлинно действующими из религиозных или политических самозванцев.

М.Ш.:Да. И, кстати, по фильму это очень чётко прослеживается.

Е.В.:Подождите-подождите! Я поняла. Значит, дело-то вот в чём. Ведь она жрица, ёлки-палки, пламени. Жрица света, жрица пламени.

А.М.:Света. Она отождествляет свет и пламя.

Е.В.:А свет и, соответственно, лёд, да, лёд и пламя, свет и пламя, это…

М.Ш.:Боже мой! Я только сейчас поняла смысл названия!

Е.В.:Подождите-подождите, я не про смысл названия! Я про то, что мы все говорили про трансценденцию, а где она там? То есть это и есть то самое трансцендентное этого мира. Получается, что нам дают понять, намекают на то, что всё-таки, может быть, там что-то есть. В этом, так сказать, трансцендентном того мира, в котором это всё происходит. Что-то кроме этого хаоса, воль, желаний, решений и столкновений, что-то существует. И вот это «что-то» — оно, собственно говоря, независимо от того, что происходит вообще, решит исход этой самой битвы. Но при этом оно абсолютно не имеет никакого отношения к поступкам действующих Лиц и вообще ничему. Мне кажется ещё, что эта штука, про которую ещё пока непонятно, как она работает, — нам на неё как бы намекнули. Хотя, может, нас опять обманывают.

М.Ш.:Причём, Жень, что характерно, на нее намекнули создатели фильма. И в книге об этом нет ни слова. В книге только что убили Джона Сноу, как мы помним.

В.Б.:Его Воробейшество ещё жив.

М.Ш.:Воробейшество жив, Серсея только-только прошла свой этот путь условного покаяния и унижения и уничижения и, как мы помним, только озлобилась. Это тот случай, когда ей это не помогло никак с точки зрения духовных практик.

Р.Т.:Это естественная реакция.

М.Ш.:Абсолютно. И вот теперь очень важный момент, который касается Мелисандры. Да, безусловно, мы сейчас этот момент обсудили по фильму. Это очень интересно. В книге есть крайне любопытная деталь. Да, она там точно так же ошибается. Она несколько раз предсказывает совершенно не то или, даже если она видит это, выясняется, что она видит совсем не то, что она объясняет, и т. д. Но очень важно, что Красная Жрица при всех её способностях, возможно сверхспособностях, из Станниса создаёт не избранного Нео. И, тем более, прости Господи, не Спасителя. Из очень, в общем, неплохого человека она, сама того не зная, создаёт — но это ей, конечно, не удастся, как мы знаем — фюрера. Ибо что произносят по книге участники её богослужения? «Одна страна, один бог, один король». Другое дело, что персонажам «Игры престолов» и «Песни льда и пламени» — и это очень важно — свойственно меняться. Что мы видим на примере Джейме и отчасти на примере, кстати, Сандора Клигана. Он и в книге ухитрился поменяться, за что ему большое человеческое спасибо. Собственно, Арья, по-моему, для этого и нужна — для показа трансформации через призму её восприятия. И, кстати, Санса. Это прекрасный персонаж, абсолютно недооценённый критиками, но об этом, наверное, придется говорить отдельно. Ну что, о Серсее успеем сказать несколько слов, коллеги?

A. М.:Ну, наверное, в качестве заключения. Мы уже почти два часа работаем.

М.Ш.:Мне интересны вкратце ваши концепции, что с ней будет дальше? Для неё возможна трансформация — или все свои трансформации она уже пережила, превращаясь в такую снежную королеву?

B.Б:Самое логичное из происходящего с ней, особенно в рамках фильма, — что она всё-таки чем дальше, тем сильнее портится. В том смысле, что она начиналась с такой гламурной прожигательницы жизни, которая просто без морали, без особенных каких-то целей в жизни. Такую страстную интриганку-то она стала играть сильно позже. И она постепенно на этой почве сходит с ума. Так или иначе, она села на Железный Трон. Это еще никому не проходило даром.