Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

А тем временем Фефелов, сопровождаемый (в рамках осуществления за ним контрнаблюдения) всеми сотрудниками линии «КР», которых мы смогли собрать, на всех парах мчался к тайнику. Когда он вернулся, мы вздохнули с облегчением: пакет был найден — правда, в другом углу пешеходного мостика. Опытный агент не стал долго задерживаться, чтоб заниматься его поисками. Ошибка могла угробить всю нашу работу; к счастью, все кончилось благополучно.

Когда «Источник» позвонил 18 августа — в один из трех запасных дней, о которых он нам сообщил в своем письме, — Фефелов уже был на месте. Это был наш первый — живой оперативный — разговор с агентом. В последующие дни мы раз за разом прослушивали сделанную запись беседы, стараясь что-то уловить, что помогло бы разгадать его личность и характер.

Голос «Источника» был приглушенным. Фефелов объяснил, что случилось: «Автомашина все еще свободна для Вас и, как мы с Вами в прошлый раз договорились, я подготовил все необходимые бумаги и оставил их на том же столе. Вы их, очевидно, не смогли найти, поскольку я положил их на другой угол стола».

— Я понял, — голос «Источника» был раздраженным.

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Все в порядке. — Фефелов старался говорить как можно спокойнее. — Бумаги сейчас у меня.

— Это хорошо.

— Я думаю, с учетом этих обстоятельств нет смысла что-нибудь менять относительно места и времени. Наша фирма надежная, и мы готовы дать Вам существенную скидку, которую мы учтем в документах. Ну, теперь о дате встречи. Предлагаю увидеться не откладывая, например 13 февраля в час дня. Хорошо? Итак, повторяю — 13 февраля.

Вообще-то это звучало странно: встретиться «не откладывая» — через шесть месяцев! Такая договоренность покажется подозрительной любому, кто может это услышать. Однако, как и сам агент, который, в общем-то, рисковал, выбрав почту США в качестве канала связи с нами, на такой же риск пошли и мы, понимая, что реальные шансы для ФБР подслушать этот разговор чрезвычайно малы.

Агент не понял, что было довольно странно, учитывая высокий уровень его профессионализма.

— 2 февраля? — переспросил он.

— Тринадцатого, — повторил Фефелов. — Один, три.

— Один, три?

— Да, тринадцатого, в час дня, — еще раз сказал оперработник.

— Подождите, я должен посмотреть, свободен ли я.

Фефелов ждал. В трубке было слышно, как «Источник» шептал:

«Шесть… шесть» — прибавляя, как было обусловлено, цифру «6», чтобы точно определить день и время операции — то есть в 7 утра на следующий день.

Фефелов стал нервничать.

— Алло! Все нормально?

Трубка продолжала молчать, пока наконец агент не подал голос.

— Да, я в этот день свободен.

— Ну и прекрасно. Мы подтвердим горизонтальной полоской, что бумаги будут в том же месте, как это было в первый раз.

— Очень хорошо.

— После того, как Вы получите бумаги, Вы пошлете письмо с подтверждением этого и подпишитесь, как обычно. Хорошо?

— Отлично!

Голос агента звучал более уверенно, но Фефелов все же сомневался, что тот все правильно понял.

— Надеюсь, Вы помните адрес, — сказал он, хотя именно «Источник» предложил это место для тайниковой операции. — Вы все поняли?

— Думаю, все будет нормально и большое Вам спасибо.

Оперработник немного успокоился. Он передал агенту все, о чем его просили.

— Не стоит. Все хорошо, — сказал он, говоря уже вслух как «Источнику», так и себе. — Для нас обоих. Мои наилучшие пожелания, сэр.

— До свидания, — с сильным акцентом по-русски ответил Хансен.

Появившиеся уверенные ноты в его голосе давали основание считать, что его личность начинает приобретать более ясные очертания. Подобно многим другим «инициативникам», «Источник», очевидно, был не очень уверенным в себе человеком. Но, как и другие, стараясь скрыть это от окружающих, он пытался показывать, что уверен во всем, что делает. Судя по его поведению, манере разговора, а также исходя из опыта работы с американцами, можно было предположить, что Хансен родом из штатов Среднего Запада США.

После телефонного разговора с «Источником» Фефелов положил в тайник подготовленный пакет. Через несколько дней Дегтярь привез в резидентуру записку, в которой от руки был следующий текст: «Получил 10 000 долларов. Рамон».

Вскоре я вернулся в Советский Союз, но «Источник» продолжал работать с нами, правда, с большими перерывами: первый — после моего отъезда из США и второй — после развала СССР, вплоть до своего ареста в феврале 2001 года. Его схватили вечером через несколько минут после того, как он заложил тайник, находившийся под пешеходным мостиком через небольшой ручей Волчий капкан в парке «Фокстон», недалеко от его дома в предместье Вашингтона Vienna, штат Вирджиния. Сотрудники ФБР также обнаружили 50 000 долларов, оставленных ему в другом месте российской Службой внешней разведки — преемницей Первого главного управления КГБ СССР. Приговоренный к пожизненному заключению без права на помилование, Хансен содержится в максимально жестких условиях — в одиночной камере под землей, лишенный возможности кого-либо видеть или что-либо читать. Я впервые узнал его имя из новостей несколько дней спустя после его ареста.

Впоследствии в американской прессе сообщалось, что ПГУ и СВР выплатили агенту в общей сложности около 600 000 долларов, дали драгоценности и часы «Ролекс». Из указанной суммы 60 000 долларов были переданы ему через тайник «парк». Центром также было принято решение положить в московском банке на его имя еще 800 000 долларов.

За все время работы с нами Хансен ни разу не проверялся на полиграфе. Как часть сделки со стороной обвинения, осуществленной его адвокатом Плато Кэчерисом, он теперь должен был подвергнуться такой процедуре, чтобы определить степень правдивости его показаний суду. Его жена Бонни получила, как вдова, право на ежегодную пенсию в сумме 38 000 долларов.

Есть и другие цифры. Информация, переданная Хансеном за время его сотрудничества с нами, оценивается в миллиарды долларов. КГБ, а затем и СВР получили от агента тысячи документов, значительное количество из которых было на 27 дискетах, переписанных с компьютерных серверов ФБР. Сообщенные Хансеном разведданные помогли нам раскрыть ряд дорогостоящих и технически совершенных программ Агентства национальной безопасности США по перехвату и подслушиванию, из которых самой шокирующей для нас явился туннель под жилым комплексом посольства около Висконсин-авеню, сооруженный АНБ с помощью ФБР. Туннель был образцом электронного чуда, «напичканным под завязку» самой совершенной аппаратурой, позволявшей американцам прослушивать разговоры, ведущиеся на территории и в здании комплекса. Для постройки туннеля были использованы специальные конструкционные материалы, хорошо проводящие звук. По просьбе ФБР они были применены американскими фирмами-подрядчиками, участвовавшими в строительстве комплекса. Стоимость этого проекта оценивается в сумму около 1 млрд долларов!