Николай Соколов - Расследование убийства Российской Императорской семьи

Какова же была точная дата?

В показаниях, данных Алексееву, Фесенко добавляет, что «после встречи с Юровским и Ермаковым он еще один или два дня работал в том же месте, но потом был вынужден прекратить, потому что красногвардейцы эвакуировали местность под предлогом военных действий».

Сопоставляя показания Фесенко и Волокитина и принимая гипотезу, наиболее благоприятную для Юровского, приходится заключить, что разыскания последнего относительно того, сможет ли грузовой автомобиль проехать к рудничной шахте по дороге на Коптяки, начались самое позднее 14 июля.

Мы увидим, что хотя Юровский составил план преступления и руководил его исполнением, зачинщиком был не он.

Он начал исполнять свои обязанности в доме Ипатьева 4 июля, а несколько дней спустя привел туда палачей из ЧК.

Всё наводит меня на мысль о том, что между 4 и 14 июля судьба Императорской семьи была решена другими людьми, которые поручили Юровскому исполнить их замысел.

Роль Якова Свердлова в убийстве. Шая Голощёкин.

Судьба Императорской семьи была решена не в Екатеринбурге, а в Москве.

Исследуя полянку 24 мая 1919 года, я нашел в траве два обрывка большевистской газеты, испачканные человеческими экскрементами. На этой газете, отпечатанной в Москве на немецком языке, проставлена дата: 26 июня 1918 года.

Как она попала в это глухое место в уральских лесах?

Чекист Шая Голощёкин играл на Урале гораздо более значительную роль, чем Юровский. Будучи давним членом коммунистической партии, он поддерживал личные отношения с председателем Центрального Исполнительного Комитета (ЦИК) Яковом Мовшевичем Свердловым.

Когда Юровский приступил к своим обязанностям в доме Ипатьева, Голощёкина не было в Екатеринбурге, он находился тогда в Москве у Свердлова, у которого жил. Белобородов немедленно известил его телеграммой об изменениях, произошедших в доме Ипатьева. Вот эта телеграмма: [38] Я привожу здесь только вторую часть этой телеграммы, поскольку первая не имеет никакого отношения к убийству Императорской семьи.

Москва. Председателю Исполнительного комитета Свердлову для Голощёкина.

Авдеева сместили, его помощник Мошкин арестован. Авдеева сменил Юровский. Внутреннюю охрану полностью заменили — 4558.

Белобородов.

На основании серии документов, находящихся в моем распоряжении, можно заключить, что 8 июля Голощёкин был еще в Москве и провел там несколько дней. Он мог вернуться — и действительно вернулся — в Екатеринбург только около 14 июля. Его возвращение в Екатеринбург в точности совпало с серией мер, принятых Юровским с целью убийства Императорской семьи.

У нас есть доказательства присутствия Голощёкина на полянке, когда там уничтожали тела убитых. В последний раз он отправился туда вечером 18 июля и, проведя там всю ночь, утром 19-го вернулся в Екатеринбург.

Сторожиха с переезда № 803 Екатерина Привалова дала мне следующие показания: «Я помню, что в тот день (18 июля) проехал легковой автомобиль на Коптяки. В нем было трое или четверо. Я узнала только Голощёкина, которого уже видела раньше. На следующий день на заре, когда я вела пастись свою корову, этот автомобиль проехал назад на Екатеринбург. В нем опять был Голощёкин с другими, не знаю, теми ли же, что и накануне. Они спали. Это было в те дни, когда дорога на Коптяки была перекрыта».

Этот автомобиль заметили и в Верх-Исетске. Показания Александры Зубрицкой: «В этом автомобиле были люди, которых я не узнала ни по одежде, ни в лицо. Они сидели, опустив голову на грудь, словно пьяные или спящие». Показания священника Приходько: «В автомобиле было четыре человека, по виду евреи, спавшие вповалку».

Эти факты доказывают соучастие Голощёкина и Юровского, но есть и другие, открывающие преступный сговор между Голощёкиным и Свердловым.

Военная Следственная Комиссия, созданная сразу после взятия Екатеринбурга у большевиков, переслала 8 июня 1919 года c сопроводительным письмом за номером 8025 прокурору Екатеринбурга некоторые обнаруженные ею вещи Императорской семьи и документы, касающиеся убийства. Все это было передано мне прокурором 9 июля (сопроводительное письмо № 6.196). Там находится телеграмма № 6.153, отправленная из Москвы председателю местного Совета. Она была передана на телеграф в Москве 21 июля 1918 года. Вот ее текст:

«19 июля. На первом заседании Исполнительного комитета от 18 июля Свердлов огласил сообщение, полученное по прямому проводу от Уральского облсовета по поводу казни бывшего царя Николая Романова. В последние дни столице красного Урала серьезно угрожало приближение чехословацких банд. Одновременно был раскрыт новый контрреволюционный заговор с целью вырвать из рук советской власти коронованного палача. По всем этим причинам Президиум Уральского совета решил расстрелять Николая Романова, решение приведено в исполнение. Жена и сын Николая были вывезены в надежное место. Документы о заговоре были направлены в Москву особой почтой. Сделав это сообщение, Свердлов напомнил историю перевода Романова из Тобольска в Екатеринбург, когда была обнаружена белогвардейская организация, готовившая побег Романова. В последнее время бывшего царя собирались отдать под трибунал за все его преступления против народа. Но текущие события помешали составлению такого трибунала. Обсудив причины, побудившие Уральский совет расстрелять Романова, Президиум проголосовал за следующее постановление: «Исполнительный комитет, представленный своим Президиумом, признает правильным решение Уральского совета. Президиум сообщает, что в распоряжении Исполнительного комитета имеются важные документы, принадлежавшие Романову: его дневник, дневники его жены и детей, его переписка. В частности, имеются письма Распутина к Романову и его семье. Все эти документы будут изучены и опубликованы в ближайшее время».

Свердлов намеренно лгал.

4 января 1919 года, приказом № 76, прокурор Екатеринбурга позволил Сергееву изъять с телеграфа оригиналы телеграмм, оставленных большевиками и имевших отношение к убийству. Начальник телеграфа передал их Сергееву 20 января с сопроводительным письмом за номером 369. Всего их 65.

Среди этих телеграмм есть одна, отправленная в Москву в 9 часов вечера 17 июля:

Естественно, эта телеграмма сразу же приковала к себе мое внимание. Во-первых, она единственная от 17 июля 1918 года. Во-вторых, она содержит просьбу подтвердить текст по получении телеграммы. Это подтверждение было сделано. В оригинале отмечено, что текст был в точности воспроизведен в 1 час 20 минут в ночь на 18 июля.