Людмила Черная - Записки Обыкновенной Говорящей Лошади

Смешно. Похоже на первоапрельскую шутку, хотя сообщают об этом в мае. Я и посмеялась, но потом подумала: какая приятная, жизнеутверждающая новость. Почему бы богатым челябинцам, приехавшим на дачу, не услаждать свой слух старинными итальянскими напевами, да еще сидя в гондолах. И неважно, что зимой каналы в Челябинске замерзнут. На замерзших каналах молодежь будет кататься на коньках, как в старину катались голландские девочки и мальчики. Так, по крайней мере, было написано в книжке «Серебряные коньки», которую я читала в детстве.

Правда, в моем детстве, прослышав о гондолах в Челябинске, взрослые, скорее всего, сказали бы, что буржуины совсем взбесились. Пора их всех к ногтю.

Однако с высоты своих лет умоляю: пусть не самые богатые буржуины – самые богатые новые русские, такие образованные, что должны жить скромнее старых номенклатурщиков, – плавают на гондолах хоть на Северном полюсе, пусть скупают розовые и желтые бриллианты и втыкают их дамам своего сердца хоть в попу… Но пусть только перестанут играть в старинную советскую игру: ненавидеть всех на свете и вопить, что весь мир завидует нам и только и думает, как бы нас обидеть, ограбить, сожрать живьем и закопать в землю.

И пусть наша интеллигенция перестанет тянуть одну и ту же унылую баркаролу о том, что, мол, стыдно думать о Венеции, когда в деревнях старые бабушки сидят без лекарств. В самых процветающих и богатых странах всегда были и будут бомжи, нищие старухи и неизлечимо больные дети. Так устроен мир…

Перечитывая эту запись, думаю: как безмятежно мы жили до событий на Украине и до «Крымнаш».

Есть такая книга под названием «Не только Бродский…» с подзаголовком: «Русская культура в портретах и анекдотах». Написана и издана она была в Америке, и речь в ней шла в основном о деятелях культуры и искусства, которые в 1960–1970-х годах бежали из Советского Союза на Запад.

Автором анекдотов, коротких зарисовок, был замечательный русский писатель Сергей Довлатов: в России Довлатова отнюдь не забыли в XXI веке, пожалуй, наоборот, заново открыли. Даже памятник ему хотят поставить в Петербурге, откуда его успешно выживали. Автор фотопортретов – Марианна Волкова, русский фотограф.

Портретов в книге аж целых шестьдесят. Тут и поэты, гремевшие в СССР в 1960–1980-х годах. Тут и знаменитые композиторы, и великие исполнители. Тут и известные художники, тут и Нуриев с Барышниковым, и Галина Вишневская, и прочие знаменитости. И каждый портрет сопровождается какой-нибудь остроумной, дружелюбной, а иногда и убийственной репликой Довлатова.

Потряс меня довлатовский «анекдот» об Эрнсте Неизвестном.

У Неизвестного сидели гости. Эрнст говорил о своей роли в искусстве. В частности, он сказал:

«Горизонталь – это жизнь. Вертикаль – это Бог. В точке пересечения – я, Шекспир и Леонардо!..»

Все немного обалдели…

Я тоже обалдела. И даже не успела прийти в себя, поскольку прочла где-то, не помню где, что Неизвестный в другой раз сказал: «Я – реинкарнация Микеланджело».

Но вот в августе 2016-го Неизвестный умер на девяносто втором году жизни. Умер в Нью-Йорке.

Естественно, на его смерть откликнулись наши либеральные СМИ. Увы, довольно-таки немногочисленные. Но зато как откликнулись! Иначе, чем «великий» или «гениальный художник», никто его уже не стал называть. И при этом контекст был такой: будто Неизвестный признан во всем мире и великим, и гениальным. И так сказать, первопроходцем нового искусства.

Однако буквально тут же мне позвонил сын из Нью-Йорка и с грустью сказал: мол, русское искусство в Америке в полном загоне. Даже сообщения в «Нью-Йорк Таймс» о смерти Эрнста Неизвестного не было!

А тот факт, что в Советском Союзе у Неизвестного была большая слава, никого на Западе не волнует. И в самой Америке есть художники, картины которых покупают за огромные деньги, вешают в парадных комнатах и гордятся… Но слава этих художников дальше границ штата не распространяется…

Возможно, так и надо воспринимать Неизвестного. Для нас Неизвестный – фигура значительная. Прежде всего он был храбрый человек. Храбро сражался на фронтах в годы Отечественной войны. Был тяжело ранен. Даже похоронка на него пришла. Перенес тяжелейшие операции. Учился в самом престижном московском институте – Суриковском. Был участником разогнанной выставки в Манеже; единственный, кто смело отвечал Хрущеву. Автор надгробия на могиле Хрущева, похороненного на Новодевичьем кладбище. И автор пятнадцатиметровой скульптуры «Маска скорби», которую он воздвиг в Магадане в память об узниках ГУЛАГа.

Словом, Неизвестный – человек со своей биографией. Его на Руси знают. В каком-то смысле он даже символ. Символ смелости и независимости.

Ну а что, например, я знаю о Никасе Сафронове? Знаю, что он пишет портреты на заказ. За хорошее, как теперь говорят, бабло. Знаю, что интеллигентные люди – и небогатые, и те, что попали в списки «Форбс», – его картин не покупают.

Но вот читаю уже в 2016 году в «Аргументах и фактах», газете, которая вроде бы и не считается «желтой», интервью с Никасом Сафроновым.

И вот что сей художник говорит:

…Ну, если серьезно, я никогда не хотел славы. И только на четвертом курсе Суриковского училища… мне приснился сон, где я хожу по галерее с моими картинами (которых в реальной жизни я еще не написал), а какой-то дед все меня поправляет: здесь не такой цвет, здесь графика хромает. В один момент я оборачиваюсь и вижу, что дед – это Леонардо да Винчи. Он бросает мне странный шар. Я его поймал… [24] Свой анекдот о Леонардо да Винчи Никас Сафронов слово в слово повторил не то в сентябре, не то в октябре 2017 года на «Эхе Москвы».

Итак, снова Леонардо да Винчи. Вдобавок вещий сон… с шаром. Явно «в один момент» реинкарнация, то есть перевоплощение «деда» Леонардо… в юного Никаса, студента Суриковского училища.

Как писал Зощенко, «оба два», что Неизвестный, что Сафронов, стали Леонардо да Винчи… Не много ли их?

«Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно…»

Хорошо бы закончить эту заметку Никасом Сафроновым. Чего с него, хвастуна, взять. Но не тут-то было…

Мих. Мих. Жванецкий в 1970–1990-х годах, безусловно, стал любимым сатириком советской интеллигенции. Помню, как он выходил с потрепанным портфелем в битком набитые публикой конференц-залы и читал там свои дико смешные миниатюры. Жванецкого никогда не покидали ни чувство юмора, ни безупречный вкус.

Чего не скажешь о режиссере Марке Розовском. Иначе Розовский не сравнил бы на ТВ Жванецкого с… Моцартом.

Чувствуете, какая в этом сравнении заключена глубокая мысль? Зачем уподоблять нашего замечательного русского сатирика русским же Ильфу и Петрову или Зощенко? Он гений мирового масштаба. Моцарт!