Владимир Чертков - Финляндский разгром

Но самым замечательным инцидентом, вызванным царским манифестом, было составление международного адреса с целью поддержать финляндцев путем торжественного заявления всеобщего сочувствия им. Идея о подаче царю международного адреса зародилась, вероятно, одновременно в разных странах. Ее подхватили лучшие люди науки и литературы

— 47 —

Европы, и в самое короткое время составились адреса, и собрано было 1050 подписей. Перечислить последние нет, конечно, никакой возможности; можем лишь упомянуть среди английских имена Листера, Кортни, Вестлэка, Спенсера, Рамзея, Джемса, Сёлли, Лесли Стивена, Флоренс Найтингэль, Тейлора, Кэрда, Дайси, Поллока, Сиджвика, Сандерсона, Торникрофта, Фостера, Джебба, Маршалля, Мэтлэнда, Джона Мёррея, Гейки, Эдварда Фрая, Ходжкина, Роско, Риса Дэвидса и др.; среди французских — Гастона Пари, герцога Брольи, Сюлли Прюдомма, Жюля Кларети, Эмиля Золя, Анатоля Франса, Трарьё, Бутри, Лависса, Леруа-Больё и др.; среди немецких — Моммсена, Вирхова, Геккеля; среди норвежских — Бьернсона, Нансена, Ибсена; среди шведских — бар. Норденскьольда, среди датских — Брандеса, среди итальянцев — Ломброзо, де Амичиса, Кардуччи, и среди голландских — ван Эмнеса, Саворнина-Ломана, графа Биландта и др. Текст адресов, естественно, вариировался для каждой страны, хотя и построен был на одной и той же основе. Вот текст французского адреса в переводе:

"Его Императорскому Величеству Царю Самодержцу всея России, Великому Князю Финляндскому и пр. и пр.

"Мы, нижеподписавшиеся, просим Ваше Величество позволить нам почтительнейше выразить то чувство скорби и удивления, которое мы испытали при чтении петиции от 21-го февраля 1899 г., в которой больше полумиллиона финляндцев просят Ваше Величество сохранить в целости права и привилегии, гарантированные стране их императором Александром I на сейме в Борго в 1809 г., а затем по фредрикс-галенскому договору, и подтвержденные всеми императорами России при вступлении на престол.

"То самое обстоятельство, что мы принадлежим к дружественной и союзной с Россией нации, обязывает нас убедительно просить Ваше Величество внять мольбам финляндских ваших подданных и тем еще больше возвеличить всестороннее удивление, внушаемое миру высокими гуманными чувствами, которые Вы выразили в рескрипте, поведшем к ныне заседающей в Гааге конференции.

"Мы, нижеподписавшиеся, надеемся, что Ваше Величество поймет и извинит сделанный нами шаг, и просим Вас принять уверение в глубоком нашем уважении."

— 48 —

Английский адрес, по существу такой же, как французский, заканчивался следующими словами:

"Нам, как и всем поклонникам просвещенных взглядов Вашего Величества, было бы чрезвычайно жаль, если бы недавние события в Великом Княжестве Финляндском задержали дело дружественного сближения цивилизованных народов, которое в лице Вашего Величества нашло столь высокого поборника."

Этот международный адрес первоначально решено было послать с депутацией из представителей одиннадцати европейских государств, по одному из каждого; но в последнюю минуту оказалось, что не все они могут поехать, и делегация составилась из 6 человек. Эти члены были: Трарье, сенатор и бывший французский министр юстиции, Эмилио Бруса, проф. международного права в Турине и бнвший президент Международного Института права, В. ван дер Флюгт, проф. юриспруденции в Лейдене, проф. Шинней из Буда-Пешта, В. Брёггер, декан историч. факультета Христианийского университета, и Норман Гансен, директор офтальмологической клиники в Копенгагене. Они прибыли в Петербург 14-го июня и, после разных мытарств и скитаний по ведомствам и министерствам, были приглашены на банкет, на котором им и сообщили, что царь ни их самих, ни их адреса не считает нужным принять. Так не удалась и вторая попытка коллективпого протеста.

Но нравственное значение этого замечательного инцидента не могло пропасть даром. "Некоторые газеты", говорит в обширной статье по поводу неудавшейся депутации один из ее членов, проф. Брёггер, "выразили мнение, будто адрес не достиг цели, потому что депутация не была принята царем, Это мнение, однако, основывается на непонимании того, чтС собственно ожидалось. Ни у тех, которые подписали адреса, ни у членов депутации не было, за немногими, быть может, исключениями, серьезной надежды добиться аудиенции у царя… Вероятно, что официальный отчет о содержании адресов, дошедший до царя, не совсем был верный; но несомненно, что такое решительное заявление своего мнения со стороны тысячи стишком представителей западной культуры, подписанное почти всеми выдающимися людьми ученого мира, оставит

— 49 —

за собою след, если уже не оставил. Эта цифра уже сама по себе необычайно велика, если принять в соображение, что подписи были набраны исключительно в рядах высшей умственной культуры. Можно смело сказать, что никогда еще в истории человечества никакой международный документ не был подписан столькими выдающимися личностями.

"Адреса, которые проф. ван дер Фхюгт взял с собою в Голландию для сохранения в тамошних архивах, когда-нибудь, наверное, признаны будут одним из самых замечательных исторических памятников. Международное заявление, в котором приняли участие самые выдающиеся люди большей части Европы с целью просить, чтобы силе не позволено было занять место права, отвечает на исходе нашего неидеалистического века с его материализмом и милитаризмом такое замечательное введение к новой эре, что тот, кто в состоянии разобрать первые слабые звуки новых течений, не может не питать надежды, что нынче в первый раз сделан был шаг вперед на почве, в основе которой до сих пор лежали принципы, принадлежащие давно прошедшему времени."

Подобное же нравственное значение придает этому инциденту статья в одной из главных английских газет "Daily Chronicle" *) "Друзья Финляндии," говорит она: "или, если угодно, друзья всеобщей свободы сделали все, что могли. Но они потерпели поражение… Знаменитости, которые поехали в Петербург затем лишь, как оказалось, чтобы участвовать в погребальной процессии одного из последних маленьких народов, действовали чрезвычайно осторожно. Мы не думаем, чтобы великие юристы и общественные деятели, которые присовокупили свои имена к именам самых выдающихся ученых нашего столетия, позволили бы себе сделать воззвание не в достаточно приличной форме или форме, не подходящей для данного случая. Петиция ссылается на действие царя, созвавшого мирную конференцию, поздравляет его с благотворной идеей и просит его не разрушать заранее плодов конференции лишением Финляндии ее вольностей. Все это вполне уместно, и, если бы императоры доступны были соображениям