Иммануэль Валлерстайн - Есть ли будущее у капитализма?

Даже после массивных инъекций денег налогоплательщиков финансовые институты Европы и Америки остаются в достаточно шатком положении. Некоторым пришлось провести «стрижку» займов, полученных на рискованных" рынках; вне опасности удалось сохранить лишь межгосударственные финансы. После необдуманного расширения в эпоху пузырей сегодня почти все заняты укреплением своего бюджетного положения. Однако фондовым рынкам удалось восстановить свои силы, в значительной мере компенсировав убытки, и даже достичь новых высот. Первичное публичное размещение акций на рынке снова приносит прибыли (и, как и раньше, их могут получить как фирмы с серьезной продукцией и доходностью, так и те, у которых есть разве что надежды и имидж). Инвестиционные банки и другие фирмы снова стали платить большие бонусы, восстановив один из стимулов, склоняющих к избыточным рискам (хотя сегодня бонусы чаще выплачивают корпоративными акциями, запрещая их моментальную продажу, чем надеются привязать интересы сотрудников к благосостоянию фирмы). Но другие компании все же увольняют сотрудников, признав «избыточность производственных мощностей»; боязнь возвращения рецессии остается достаточно серьезной. Реформа в области регулирования оказалась минимальной, так что прозрачность рынков деривативов практически не увеличилась, а возможность использования заемных средств под достаточно скромные активы сохранилась. Банковская отрасль еще больше, чем до кризиса, сконцентрировалась в нескольких гигантских фирмах. Цены на недвижимость остаются низкими, и, хотя в некоторых местах они растут, в других они снова снизились после того, как можно было подумать об их стабилизации. Кредит остается ограниченным; процентные ставки удерживаются на низком уровне, причем есть опасение их подъема в будущем.

«Реальная» экономика остается в депрессивном состоянии, пусть и не в настоящей «депрессии». Рост ВВП низок; безработица остается высокой; количество создаваемых рабочих мест постоянно не дотягивает до ожиданий аналитиков. В то же время обеспокоенность инфляцией и государственным долгом заставляет некоторых утверждать, что следует отказаться от стремления к росту и предпочесть бюджетную экономию. Долгосрочное бюджетное положение многих штатов США представляется почти столь же плачевным, как у Греции или Испании (несмотря на краткосрочное восстановление в некоторых из штатов), и хотя у федерального правительства есть бюджетные инструменты, отсутствующие у штатов, ему приходится иметь дело со значительными дефицитами, не имея соглашения по урезанию бюджета или какому-либо варианту их финансирования. Экономическое недовольство — главный фактор широко распространившегося и весьма глубокого недовольства политического. Популистское возмущение коррумпированным, заботящимся только о себе или некомпетентным правительством связывается с более традиционными правыми и одновременно левыми идеологиями. Ослабление политической легитимности — одна из угроз, ставящих под вопрос сохранение капитализма в его современном виде.

Однако европейский путь обещает, судя по всему, не развал или революцию, а стагнацию. Европе не хватает роста, однако она все еще поддерживает относительно высокий уровень жизни, сохраняя базовую функциональность экономической системы. В магазинах все еще есть товары (хотя все больше магазинов закрывается). Большинство государств платят по счетам (хотя и продолжают сокращать расходы). Главной политической программой стала бюджетная экономия, то есть попытка преодолеть дефицит государственных счетов. Поскольку это дало небольшой положительный результат, пусть и достаточно скромный в абстрактном и долгосрочном выражении, политики все больше ищут роста, однако пока они нашли очень мало приемлемых механизмов его порождения.

Европа, не сумев разобраться со своими финансовыми проблемами на уровне Союза, теперь имеет дело с несколькими финансовыми кризисами, структурированными на уровне отдельных государств. Однако в ЕС сохраняется достаточно экономических сил и политической воли, чтобы раз за разом спасать банки и финансовые рынки. В народе распространяется недовольство, однако пока не было сформировано широких социальных движений, которые бы бросили вызов существующим политическим партиям или процессам. Огромные манифестации и периодические оккупации публичных площадей сигнализируют о несчастье, но пока они не нашли способа превратить его в новые политические программы, которые бы означали нечто большее, чем упреки старой политике. Правые популисты подхватили антииммигрантские и другие реакционные программы, однако, хотя и можно было отметить их зловещий рост, они остаются маргинальными движениями, так что их влияние в наибольшей степени сказывается в том, что массовые консервативные партии сдвигаются вправо. Европейских левых почти не видно, если не считать эгоистических, по существу, забастовок и этатистских манифестаций во Франции. Зато возник ряд «антиполитических» по своей природе движений — например, «Движение пяти звезд» в Италии под предводительством Беппе Грилло, которое нашло поддержку и в других странах, где граждане голосуют не за более эффективное правительство, а против правительства вообще и особенно против политиков. Народная реакция на экономический кризис и слабую эффективность государства часто сопровождалась ультраправыми и ксенофобскими выступлениями.

США применили стимулирование экономики, более ориентированное на рост, и были награждены достаточно скромным повышением экономических показателей — возможно, 2 %-ным ростом, что намного лучше, чем в Европе с ее ростом в 0–1 %, но вряд ли это действительно ободряющий результат. Перспективы США несколько улучшились, по крайней мере на какое-то время, в силу новых источников энергии, а в долгосрочном плане — благодаря более предпринимательской экономики. Однако динамизм страны подорван тупиковым политическим процессом. Хотя сегодня «Чайная партия» в электоральном отношении организована как крыло Республиканской партии, ее корни представляются намного более антиполитическими, то есть она не сильно отличается от «Движения пяти звезд». Ее идеи отвращают правых республиканцев от возможных решений и заставляют их все больше сопротивляться компромиссам и, следовательно, всем доступным политическим вариантам действий. Администрация Обамы придерживается в основном центристской технократической позиции, хотя она и сумела провести небольшое число либеральных инициатив, ставших ее главными политическими инновациями. Однако она не смогла осуществить общую переориентацию после кризиса. В финансах по-прежнему господствуют все те же организации, чьи программы мало отличаются от докризисных. Некоторые из наиболее значительных угроз американской экономике заключаются в отягощенных долгами бюджетах штатов и муниципалитетов. Сокращение расходов на этих уровнях снижает воздействие федеральных затрат на стимулирование, но еще более важно то, что правительства местного уровня и уровня штатов имеют долгосрочные обязательства, которые могут привести к бюджетному провалу, если только рост в сочетании с инфляцией не снизит их бремя.