Дейв Каллен - Колумбайн [litres]

После трагедии в «Колумбайн» приток прихожан в местные церкви резко вырос, сопровождаясь небывало возросшим религиозным пылом. Но все вернулось на круги своя. По мнению служителей церкви, влияние этой трагедии на паству не стало долгосрочным.

Харрисы и Клиболды продолжали держаться замкнуто. Харрисы в конце концов продали дом, но остались жить в той же местности. Клиболды никуда не переехали. В 2006 году старший брат Дилана, Байрон, женился.

Ученики «Колумбайн» перестали использовать это слово как синоним массовой расправы. Для них это снова была просто обычная старшая школа. Курящие подростки опять начали заводить разговоры со взрослыми незнакомцами, проходящими по Клемент-Парку мимо отведенного им места для курения. Им и в голову не приходило бояться.

Когда к ним подходил какой-нибудь журналист, чтобы посмотреть, насколько далеко зашел процесс возвращения «Колумбайн» к нормальной жизни, ученики бывали озадачены. С какой стати кому-то интересоваться их скучной школой? Они действительно не знали ответа на этот вопрос. Когда они узнавали, что журналист приехал из самого Денвера, их глаза загорались. Что из себя представляют ночные клубы? А вы были на Колфакс-авеню? Неужели там и правда есть стрип-клубы, алкаши и проститутки?

Конечно, они помнили трагедию. Какой это был ужасный день. Их начальные школы тогда закрылись, и все перепугались. У нескольких нынешних учеников в «Колумбайн» тогда ходили старшие братья или сестры. Их родители потом несколько месяцев не могли прийти в себя. Так каков из себя Денвер?

У мистера Ди теперь двое внуков. Сын делал карьеру, а дочь была помолвлена. Фрэнк не дал Дайен Майер уйти из его жизни во второй раз. После того как он развелся, они снова встретились.

Она осталась такой же забавной, какой была в старшей школе. Те же голубые глаза, тот же острый ум и то же бескорыстие. «Она человек, на которого можно положиться», – сказал Фрэнк. Они вновь начали встречаться. В сочельник 2003 года Фрэнк попросил ее выйти за него замуж, и она сказала «да». Они обручились.

Мистер Ди сообщил ученикам, что собирается уйти на покой. Он останется на своем посту до выпуска 2012 или 2013 года, а потом отправится на пенсию. Тогда ему будет пятьдесят семь или пятьдесят восемь лет. Он еще не знает, чем будет заниматься после отставки. Вероятно, играть в гольф, путешествовать и наслаждаться жизнью.

Линда Сандерс сумела справиться с депрессией. У нее все еще бывают тяжелые дни, но уже не так часто. К 2008 году она снова начала встречаться с мужчинами.

Открытие мемориала должно было ознаменовать собой последний этап. Но его возведение омрачили полемикой, развернувшейся между мемориальным комитетом и Брайаном Рорбофом. Весной 2007 года, когда бульдозеры ровняли землю на заднем склоне холма Ребел Хилл, Брайан пошел на комитет войной. Внутренний Круг Поминовения должен был особым образом почтить память тринадцати погибших, а на камне внешнего, более широкого Круга Исцеления должны были быть выбиты слова учеников, учителей, друзей, соседей – всех, кого коснулась трагедия, независимо от того, ранили их самих или нет. Во внутреннем круге каждой из тринадцати семей погибших на коричневом мраморе было выделено место для надписи, посвященной памяти их ребенка, отца или супруга. Их попросили сформулировать эти слова так, чтобы они были достойными и уважительными.

Двенадцать с половиной семей согласились. Сью Петроун и Брайан Рорбоф предложили две отдельных надписи в память о Дэнни, которые должны были разместиться бок о бок. Сью описала голубые глаза сына, его чудесную улыбку и заразительный смех. Брайан же представил гневную филиппику, возлагающую вину за трагедию в «Колумбайн» на безбожную школьную систему, существующую в стране, которая легализовала аборты и в которой власть лжет и покрывает свои преступления. Закончить он хотел цитатой из Библии, гласящей: «Нечестивым же нет мира».

Мемориальный комитет попросил Брайана смягчить тон тирады. Он отказался. Обе стороны согласились держать формулировку Брайана в тайне, но суть их спора все же утекла в СМИ. Это вызвало в Колорадо еще один взрыв полемики. Общество раскололось. Началось противостояние. Никто не хотел, чтобы в Круге Поминовения появилось злобное высказывание. У комитета были полномочия предотвратить это. Но Брайан стоял на своем.

Исход был предрешен. Несмотря на то что после трагедии миновало уже восемь лет, ничто не могло остановить скорбящего отца.

Мемориал в память о трагедии «Колумбайн» был торжественно открыт солнечным днем в сентябре 2007 года. Мимо его внутренней стены молча прошли несколько тысяч гостей. Гневная надпись не вызвала споров. Посетители обратили на нее не больше внимания, чем на остальные двенадцать, даже из любопытства. Никакой сколько-нибудь заметной реакции. Никому не было до нее дела.

От имени раненых выступил Патрик Айрленд: «Выстрелы – это событие, которое произошло. Но не они сделали меня тем, кто я есть. Не они определили ход моей последующей жизни».

В небо было выпущено тринадцать белых голубей. Через несколько секунд за ними последовали еще две сотни – произвольное число, призванное символизировать всех остальных. Они разлетелись в разные стороны. На мгновение показалось, что голуби заполнили собой все небо. Затем они нашли друг друга и слились в единую стаю, огромное белое облако, которое плыло то слева направо, то поворачивало назад в ясном голубом небе.

Десять лет спустя после трагедии Линда Маузер вдруг потеряла контроль над собой, сидя в кресле стоматолога-гигиениста. Она полулежала, сжимая подлокотники, растянув мышцы нижней челюсти и чувствуя себя уязвимой. От резкого света лампы она поморщилась и закрыла глаза. Врач изучал десну Линды пародонтологическим зондом и насмешливым тоном давал характеристику каждому зубу. Оба они были недовольны. Линда знала, что запустила состояние ротовой полости. Еще одно фиаско.

Внезапно Линда почувствовала, что сейчас заплачет. Многие годы она сдерживала слезы, но сейчас они потекли ручьем. Ее раскрытые губы задрожали, и стоматолог отдернул зонд. Она накинулась на него, не в силах терпеть его обвиняющий тон:

– У меня погиб сын! Простите, у меня просто не было желания пользоваться зубной нитью.

– О, – сказал гигиенист. – А ваш сын погиб недавно?

– Когда у тебя умирает ребенок, всегда кажется, что это произошло недавно, – резко ответила Линда.

Затем она почувствовала себя виноватой. «Иногда у меня бывает слишком острая реакция», – призналась она. Как же она ненавидит таких людей. Самодовольных, беззаботных. Бесчувственных, беспамятных, не способных понять, насколько глубоко ее горе и почему оно не проходит так долго.