Сергей Батурин - «Ваш во имя революции»: Рассказ о Джеке Лондоне

Еще на пароходе, по пути из Сиднея в Эквадор, где они с Чармиан сделали остановку, здоровье Джека стало понемногу улучшаться. Из Эквадора они отправились пароходом через Панамский канал в Новый Орлеан, а затем поездом в Сан-Франциско. 23 июля 1909 года, ровно через два года и три месяца, Джек вступил на платформу сан-францисского вокзала. Его обступили репортеры, но Джек бросил лишь одну фразу: «Я невыносимо устал и вернулся домой с мечтой о хорошем отдыхе».

И вот наконец-то Джек снова на своем ранчо. Здоровье его быстро пошло на поправку, но о настоящем отдыхе не могло быть и речи: финансовые дела были запущены, в редакциях скопилось несколько его скороспелых материалов, на банковском счету не было ни доллара.

Джек отозвал из журналов все свои рукописи. Впервые за многие годы несколько месяцев подряд его имя не появлялось в печати.

Когда Лондон случайно узнал, что его состояние — результат воздействия ультрафиолетовых лучей тропического солнца, что дело не в нервах, радости его не было предела. Он снова обрел обычную уверенность, на лице заиграла улыбка, он уже без страха садился за письменный стол и работал, работал по шестнадцать — восемнадцать часов в сутки. Чармиан бдительно оберегала его уединение. Джек торопился закончить роман «Приключение», делал наброски нового, который получит название «Время-не-ждет», писал рассказы о Южных морях.

Еще в те дни, когда Джек Лондон мужественно сопротивлялся недугам, журнал «Пасифик мансли» («Тихоокеанский ежемесячник») начал публикацию его нового романа «Мартин Иден». Было это в сентябре 1908 года. Через год у «Макмиллана» вышло книжное издание. Роман был написан Лондоном во время путешествия на «Снарке». Первое упоминание о нем содержится в письме сестре Элизе от 25 ноября 1907 года. Спустя некоторое время Лондон сообщает своему издателю, что роман будет называться «Успех». Еще через месяц — 17 февраля — он пишет Клаудсли Джонсу: «Только что завершил роман… который является атакой на буржуазию и на все, за что она выступает. Он никак не прибавит мне друзей».

История возвышения и гибели Мартина Идена — талантливого рабочего парня — написана легко и непринужденно, она с первых же страниц покоряет читателя. С того момента, когда мы знакомимся с рослым, робеющим в непривычной для него обстановке богатого дома простым моряком Мартином, и до той минуты, когда известный писатель господин Иден кидается в море, автор не отпускает наше внимание, заставляя следить за всеми перипетиями сюжета.

Писатель знакомит нас с героем в важный момент его жизни — Мартина вводят в респектабельное семейство Морзов и знакомят с их дочерью Руфью. В личном плане это положит начало длительному увлечению Мартина девушкой из «приличной» семьи. В плане общественном — знакомство с Морзами, с их типично буржуазной моралью и узкими интересами раскроет ему глаза на господствующие в их мире предрассудки, предвзятость, пошлость.

И в дальнейшем действие романа протекает в этих двух взаимопроникающих планах: личном — любовь Мартина к Руфи и их отношения и общественно-социальном — борьба Мартина за место в буржуазном обществе, за то, чтобы это общество признало его талант писателя.

Мартин с первой же встречи влюбляется в Руфь, она сразу становится для него олицетворением того, для чего «стоит жить, чего стоит добиваться, из-за чего стоит бороться и ради чего стоит умереть… Она окрылила его воображение, и огромные яркие полотна возникали перед ним, и на них роились таинственные, романтические образы, сцены любви и героических подвигов во имя женщины — бледной женщины, золотого цветка. И сквозь эти зыбкие, трепетные видения, как чудесный мираж, он видел живую женщину, говорившую ему об искусстве и литературе».

Отношения Мартина с Руфью поначалу развивались, казалось бы, благоприятно: она охотно встречалась с ним, благосклонно принимала его ухаживания, отвечала ему взаимностью. Но Руфь не понимала своего возлюбленного, не могла взять в толк, чего же он хочет. Ей было невдомек, какая глубокая натура скрыта в этом неуклюжем рабочем парне. Не понимая устремлений Мартина, она даже хочет заняться его перевоспитанием, «перекроить его по образцу людей ее круга».

У Мартина же совсем другая мечта: «Он будет писать. Он будет одним из тех людей, чьими глазами мир видит, чьими ушами слышит, чьим сердцем чувствует». Он думает, что именно этот путь приведет его к обладанию любимой девушкой. Так намечается развитие взаимоисключающих друг друга характеров, которое в конце концов приведет героев к разрыву и к финальной трагедии.

Конечно, писатель мог сделать и иначе — соединить героев в счастливом браке. Выйди Руфь замуж за Мартина, читатели получили бы еще одну слащавую историйку со счастливым концом, тем самым обязательным счастливым концом, который загубил так много отличных произведений американской прозы, но который не имел ничего общего с подлинной жизнью. Знание движущих пружин буржуазного мира, собственный жизненный опыт заставляли писателя показать совершенно иной ход развития событий. Конфликт между героями перерастает рамки личных отношений и становится отражением сложившихся в капиталистическом мире общественных отношений и нравственно-психологических коллизий.

Руфь не осмеливается пойти наперекор родителям и порывает с Мартином. Выморочная буржуазная мораль узкого мирка Морзов оказывается сильнее возвышающего чувства любви — вот в чем общественное значение разрыва Руфи с Мартином. Писатель тонко показывает: причина упорства старших Морзов даже не в том, что Мартин — простой моряк, а Руфь — дочь претендующих на интеллигентность респектабельных буржуа, причина в другом: Мартина невозможно перекроить по образцу Морзов, он не намерен бросить свои «никому не нужные писания» и поступить на службу. Морзы и подобные им не терпят самобытности и самостоятельности Мартина, не могут допустить, чтобы он пошел своей дорогой.

Потеряв возлюбленную, Мартин не опустил руки, не впал в уныние, он был «прирожденным борцом, смелым и выносливым», продолжал бороться «во мраке, без света, без поощрения». Он становится модным писателем. Теперь-то родители Руфи сами толкают дочь в его объятия. Но Мартин за эти годы познал всю фальшь буржуазного общества, не верит Руфи, и случай позволяет ему убедиться в том, что он, к сожалению, прав: Руфью движет не любовь, а неудержимое стремление погреться в лучах его славы.

Мечущаяся душа талантливого писателя не может найти успокоения. Он, как и его друг — поэт Бриссенден, «хотел взлететь в заоблачную высь, а свалился в зловонное болото» окружающей действительности. Мартину иногда даже кажется, что выход есть — вернуться к своей прежней жизни: «…он тоскует о кубрике и кочегарке, как о потерянном рае». Но время нельзя повернуть вспять. Старый его рай безвозвратно утрачен, а нового он не нашел, несмотря на свалившиеся на него богатство и славу. Он заказывает билет на пароход «Марипоза», идущий на Таити. Где-то на любимом им океанском просторе Мартин кончает все счеты с жизнью.