Дмитрий Пучков - Финляндия: государство из царской пробирки

Как предательство интересов России расценивали поступок императора и многие его современники. Вот что пишет по этому поводу в своих записках Ф. Ф. Вигель:

«Какое право имеете вы, государь, можно было бы сказать ему, без бою, без всякой видимой причины, без многократных поражений и следствия их (вынужденного примирения), не для спасения целого государства, по одному произволу вашему, отрывать от России области, не вами, а вашими предками и их подданными приобретённые? Для чего делаются завоевания, если не для усиления государственного тела? Они достояние не только ещё царя, как народа, их совершившего; он старается распространить пределы земли своей для того, чтобы внутри её пользоваться бо́льшею безопасностию; а вы опасности опять к нему приближаете… В истории народов найдите другой пример столь несправедливому действию необузданной воли царской; ни великий Пётр, ни могучий Наполеон ни на что подобное бы не решились. Откуда взяли вы, что вам дана власть, по прихоти вашей, единым почерком пера и одною каплею чернил, уничтожать то, что сотворено сотнями тысяч штыков и целыми реками крови?» [342] Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Часть третья. С. 183–184.

Известно, что император Николай I крайне неодобрительно отнёсся к действиям своего брата:

«Пример того, что было испробовано с Выборгской губернией, влечёт уже за собою до того важные неудобства, что возможно возвращение её к Империи в собственном смысле слова» [343] Бородкин М. М. Краткая история Финляндии. С. 128. .

Даже уроженец Финляндии министр статс-секретарь барон Р. Г. Ребиндер в 1826 году представил Николаю I доклад о возвращении России наиболее обрусевших частей Выборгской губернии, в первую очередь Карелии, расположенной вблизи столицы и более связанной с русскими губерниями, чем с Финляндией. Видя, какое недовольство вызвал поступок Александра I в России, Ребиндер опасался, что из Выборгской губернии создастся «утёс», о который разобьётся самостоятельность Финляндии. Как выразился он в одном из частных писем,

«я знаю все трудности, с которыми приходится вам бороться в этой проклятой губернии, дарованной нам небом в своём гневе» [344] Бородкин М. М. Краткая история Финляндии. С. 135. .

Впрочем, Ф. Ф. Вигель утверждает, будто Роберт Генрих Ребиндер (или, как его называли на русский манер, Роберт Иванович) тайно симпатизировал России, однако был вынужден тщательно скрывать свои взгляды:

«Лет через двадцать после соединения двух Финляндий был я очень коротко знаком с министром статс-секретарём Великого Княжества Финляндского графом Ребиндером и могу сказать, что пользовался приязнью этого почтенного человека, искренно, но тайно любящего Россию, которой он всем был обязан. Нередко посещал он меня, я его тоже, но всегда принят был у него только что в кабинете. Раз пришло мне в голову спросить его: зачем не представляет он меня своей графине и почему считает недостойным быть в его гостиной? Он вздохнул и, пожав мне руку, сказал, что он почёл бы себя счастливым, если б мог он сие сделать, но что знакомство наше принуждён выдавать он за официальное: ибо по известному моему патриотизму, всякая связь между нами могла бы навлечь на него подозрение в любви к русским, сделать его ненавистным для финляндцев, возбудить их интриги против него и нанести ему великий вред. Всё это просил он меня сохранить в тайне, и его смерть дала мне право нарушить мой обет» [345] Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Часть третья. С. 186. .

Рассказ Ф. Ф. Вигеля выглядит вполне правдоподобным. Националистические элиты строго следят за поведением своих членов, беспощадно карая «отступников».

Увы, Николай I не проявил должной воли, каковая должна быть присуща самодержцу. Проект Ребиндера поступил на рассмотрение финляндского сената, который высказался против, после чего был отклонён.

Разумеется, советские историки, исходившие из постулата, будто Российская империя являлась «тюрьмой народов», просто обязаны были отыскивать факты угнетения самодержавием несчастных финнов: «Царские власти систематически нарушали конституцию; в 1-й половине 19 в. сейм ни разу не был созван» [346] Большая Советская Энциклопедия. 2-е издание. Т.45. М., 1956. С. 183. . Действительно, с 1809 по 1863 год финляндский сейм не собирался ни разу. Однако дело в том, что, согласно той самой «конституции», созывать его было вовсе не обязательно. Форма правления 1772 года давала русским императорам на это полное право:

«Это не составляло нарушения финских законов, так как периодичность сейма была установлена только сеймовым уставом 1869 года. Избегая крупных реформ, правительство могло управлять без сейма, пользуясь предоставленными короне весьма широкими правами в области так называемого экономического законодательства» [347] Энциклопедический словарь. Т. XXXVI. СПб.: Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон, 1902. С. 4. .

«…срок для созвания сеймов не определён шведской конституцией и зависит вполне от верховной власти» [348] Громека С. Современная хроника России // Отечественные записки. Т. 150. 1863, сентябрь. Стб. 132 2-й паг. .

Швеция начала XIX века, чьё законодательство унаследовало Великое княжество, хотя и являлась конституционной монархией, однако её король имел весьма значительные полномочия. Ни Александр I, ни Николай I старались не принимать мер, на которые «по основным законам» требовалось согласие сейма. Или же обходили финляндское законодательство с помощью казуистических уловок. Например, в Высочайшем повелении от 21 апреля (3 мая) 1826 года замена смертной казни финляндским гражданам ссылкой в Сибирь мотивировалась принадлежащим монарху правом помилования [349] Энциклопедический словарь. Т. XXXV а . СПб.: Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон, 1902. С. 934. .

Впрочем, иногда конституция всё же нарушалась. Так, 2 (14) августа 1827 года Николай I с подачи финляндского генерал-губернатора А. А. Закревского издал манифест, в котором, обратив « с прискорбием внимание Наше на то, что натурализованные в Великом Княжестве Финляндском лица той веры, которую Мы сами исповедуем, не имеют права вступать в службу оного края, хотя переменившиеся политические его отношения, равно как истинная и с просвещением века сообразная, терпимость требует изменения в древних законоположениях» , повелел, что «лица греко-российского исповедания, приобретшие уже в Великом Княжестве Финляндском гражданское право или впредь оное приобретающие, могут поступать в гражданскую и военную службу того края» [350] Бородкин М. М. История Финляндии. Время императора Николая I. С. 548–549. .

Не правда ли, возмутительный пример самодержавного произвола? Как посмел император устранить дискриминацию православных жителей Финляндии, не испросив на то согласия местного сейма? Ведь глядя на него, кто-нибудь из политиков нынешней РФ, чего доброго, может додуматься потребовать от «государств» Прибалтики прекратить притеснения русскоязычного населения.