Ирина Дементьева - Командировка

А у молодежи претензии, им все мало. Так ведь и правда мало! Квартиры колхоз строит только для специалистов, от силы две в год. Детский сад? Всю зиму стоял на ремонте. Клуб? Он есть и в Слободе, а в Гулях, недалеко и пешком дойти, даже Дворец культуры с неплохой библиотекой, но и в нем на обоих этажах пустовато. Памятник погибшим односельчанам несколько лет как разрушился, и по сей день не нашли способа восстановить, только закрыли досками, чтобы не видно было с дороги…

«Червоный хлебороб» хозяйство не худшее в районе, по некоторым показателям — даже одно из лучших. Но урожаи зерновых в «Червоном хлеборобе» собирают по 18 центнеров, свеклы — по полтораста. Это в Винницкой-то области, свекольном Донбассе. Значит, тем более нужны парни? Не лишние рты? В сельском хозяйстве, как известно, все на удивленье взаимосвязано. Не сразу разберешь, где причина, где следствие. Дела в хозяйстве идут неважно, и молодежь, разочарованная, уходит. А это в свою очередь не может не сказаться на колхозных делах. Так что суть не в том только — куда едут, но и откуда.

Правда, еще в Москве опытные люди предупреждали: юг и запад Украины — зона избыточной рабочей силы. Мол, проблемы нет, письмо из Барского района можете сдать в архив. А незадолго до этого в одном московском учреждении случилась у меня встреча: выписывал пропуск парень, и карандашик готов был переломиться в его ручищах, такими только гайку после ключа доворачивать. Признался: до армии был комбайнером, в армии — танкистом, а после демобилизации, дома, вызвали его в сельсовет и посоветовали ехать на все четыре стороны. Кружным путем попал в Москву. Такие руки с отмытыми ногтями и следами металла оказались трудоизбыточными, и было это в Винницкой области, где, как мы уже говорили, молодежи до тридцати лет остается все меньше.

А места — человеку на труд, на радость. Мягкая зима, долгое лето. Большие села (в одних Гулях со Слободой пятьсот дворов), хорошие дороги, обжитой край. Под осень стоит над округой медовый яблочный дух! Сезонник он потому и сезонник, что отходничает не от худых, а как раз от хороших, обжитых мест, оставляя за собой возможность возврата.

Вот и слободогуливские парни — ездят да оглядываются. Не в пример матерым шабашникам они помоложе, помягче. У шабашника к тому же перед ними преимущество — шабашник, то есть строитель, едет «по специальности». А леспромхоз даст своим сезонникам благоустроенное общежитие и высокую зарплату, но нового трактора все равно не даст: ему нужны пильщики. Значит, у Барского района больше шансов получить обратно своих «беглецов».

Но одного запаха яблоневых садов для этого мало. Против больших денег, которые, как известно, не пахнут, он слаб. И все-таки, это тоже доказано, в судьбе человека молодого деньги еще не все значат, есть и другие стимулы, точнее, их сочетание. Если район не «осваивает» свои молодые кадры, отдает законных наследников на сторону, это не всегда говорит о трудоизбыточности, чаще — о нехватке предприимчивости, инициативы.

Даже трудоизбыточная, в сравнении с Винницкой, Ивано-Франковская область, снабжающая своими плотниками и Нечерноземье, и Предуралье, и «севера», и та страдает, оказывается, дефицитом рабочих рук, едва ли не равным оттоку, особенно ощутимым в пик полевых работ. Из одного только колхоза «Верховина» Богородчанского района ежегодно выезжала тысяча сезонников. Теперь не ездят. Зачислены в колхозные штаты и на заработки не жалуются. Пытаясь преодолеть неравномерность загрузки в разное время года, столь характерную для сельского хозяйства, расширить для молодежи выбор профессий, колхоз завел у себя цехи, перерабатывающие местное сырье, появился кирпичный завод, ковровое производство, некоторые предприятия Ивано-Франковска открыли в селе свои филиалы. Наверное, о таких хозяйствах пишут слободогуливские ребята: «В других-то колхозах труд и быт налажены успешно, просто завидно…»

— Да их в эти другие колхозы калачом не заманишь, — негодуют в «Червоном хлеборобе». — Не нравится наш, шли бы в соседний!

Ну, в соседний, это, пожалуй, как-то не принято. Уезжать, так уезжать совсем. Стенд перед зданием отдела по труду Винницкого облисполкома расцвечен плакатами, экзотическими адресами. Тернейский ПМК треста Приморсклесстрой, например, рекламную цветную фотографию сопровождает прямо-таки стихотворением в прозе: «Оригинальной формы залив Рында врезается в сушу, мыс Асташева делит его на бухты Пластун и Джигит…» Но что-то нет среди тех многочисленных объявлений приглашения хотя бы в калужский колхоз к Простову. Или в места псковские, смоленские, где люди дозарезу нужны? Все-таки парни, о которых идет речь, — крестьянские дети, знающие деревенский труд, многие владеют сельскохозяйственной техникой, уже — квалификация. Пустой разговор, скажете, не поедут? Как знать, может, кто и поедет, если гарантировать новый трактор и квартиру. Как знать?

Как, правда, знать, где, в какой степени в них нуждаются, каковы там условия? Где она — надведомственная и централизованная, широко осведомленная и называющая адреса служба профориентации, учитывающая не только сегодняшние, но и завтрашние потребности разных отраслей? Где он, честный вербовщик, который умел бы связать воедино интересы парней и встречный спрос государства? Не довольно ли довольствоваться стихией, когда один хозяйственник переманивает кадры у другого, а сельское хозяйство с его раздробленностью, удаленностью от центров неизменно окажется в проигрыше? Да и молодому человеку немудрено запутаться.

Но заботясь о расширении выбора для молодежи, хорошо бы при этом не исключать и той единственной возможности, которую кто-то может предпочесть другим соблазнам, — возможности жить и трудиться дома, в родных местах. Эго ведь тоже стимул. Дома и стены помогают. Дома и воздухом сыт. Дома и дело спорится. Дома — это дома.

В хорошей семье, когда между старшими и младшими утрачено взаимопонимание, первый шаг делают старшие. Зрелость возраста предполагает зрелость мышления, умения мудро, по-государственному взглянуть окрест. От старшего по должности, руководителя, требуется еще и способность ставить на пользу делу все — в том числе и характеры отдельных людей и целой возрастной категории. От старшего ждут отцовской ответственности, отцовского сочувствия. Старший с первого спросит с себя, и тогда можно разговаривать.

Они чувствуют, не могут не чувствовать движение, возможности, перспективы, которые открываются перед сельским хозяйством, внимание, которое ему уделяется, чувствуют — они нужны! Отсюда их внутреннее беспокойство. Молодость уже по природе своей чутка и тяготеет к стремнине жизни, а не к ее заводям и старицам. Вот-вот стремнина должна вовлечь в поток и их село, вот-вот все устроится. А оно не устраивается, никак не свяжутся их обоюдные интересы — села и этих парней. Почему?..