Игорь Ефимов - Стыдная тайна неравенства

В сфере предложения труда состязательный принцип оттеснён ещё дальше. Автомобильные концерны Крайслер, Форд и Дженерал Моторс вынуждены конкурировать между собой и с иностранными производителями. Но профсоюз рабочих автомобильной промышленности — только один. И он может диктовать нанимателям условия, какие не снились рабочим других отраслей. Профсоюз пилотов угрозами забастовок добился от авиакомпаний зарплат, приближающихся (вместе с дополнительными льготами) к 200 тысячам долларов в год.

Получить работу, иметь работу всегда было для американца предметом гордости, служило основой его самоуважения. Но в конце 20-го века многолетние усилия уравнителей увенчались успехом, и им сегодня дана возможность разрушить "неравенство" между имеющим работу и безработным. Называется это "реформа вел-фера". Хочешь получать пособие — иди, мол, работай, а то лишим средств к существованию. По сути дела создаётся система принудительного труда. Реальной конкуренции бывший получатель пособия американскому рабочему не составит — слишком низка егоквалификация. Но моральный ущерб будет огромен. Будут искусственно созданы миллионы рабочих мест, на которых "новые работники" станут отбывать рабочие часы точно так же, как это происходило в странах Советского Блока. ("Они делают вид, что платят нам, мы делаем вид, что работаем".) В экономическую жизнь страны вольются миллионы людей, которые смотрят на труд как на проклятье, и они заразят своим мироощущением миллионы других.

Всё же автомобильная промышленность, авиационные линии, торговый и пассажирский флот вынуждены конкурировать с иностранными фирмами — и это накладывает узду на аппетиты профсоюзов. Однако в американской экономике есть отрасли, ограждённые законом от иностранной конкуренции. Таковы, в первую очередь, медицина, фармакология, юридические услуги, в значительной степени — банковское дело. И именно в этих отраслях происходит астрономический рост цен.

Госпиталь может предъявить пациенту счёт на 15 тысяч долларов за три дня в палате на двоих — и сюда не входят счета хирурга и анестезиолога за операцию, эти потребуют ещё около пяти тысяч.

Стоимость многих лекарств доведена до уровня недоступного среднему человеку без медицинской страховки. И почти все они могут быть получены только по рецепту врача, то есть при условии обязательного дорогостоящего визита к специалисту.

Счета адвокатов могут довести до грани разорения даже американского президента — вспомним супругов Клинтонов, которые объявили сбор средств на оплату своих многочисленных судебных тяжб.

Банки настолько уверенно держат в своих руках работающего американца (он ведь вынужден сначала выплатить почти весь процент по займам на покупку дома и автомобиля, а уж только потом может начать выплачивать основной долг), что даже не утруждают себя открывать ему двери в те часы, когда он кончает работу, — все закрываются в 3 часа дня.

И всё же грабительские успехи этих четырёх монополий меркнут рядом с тем, чего удалось добиться СТРАХОВОМУ БИЗНЕСУ.

Свободный рынок, по определению, есть место, где свободный продавец встречается со свободным покупателем. Каждый из них волен купить или не купить, продать или не продать товар или услугу за оговариваемую цену. Состязательный ум строго следит за сохранением этой свободы и громко протестует, когда её ущемляют. Если человеку или предприятию мешают свободно торговать продуктом своего труда, это вызывает в Америке единодушное осуждение.

Ну, а что получится, если мы запретим человеку не покупать?

— Как это? — спросит американец с недоумением. — Как можно "запретить мне не покупать"? Такого не бывает. Покупая, я всегда остаюсь свободен.

И используя эту наивность, прикрываясь словом "покупать", уравнительный принцип сумел просочиться в американскую экономику с тыла. Зная, что слово "социализм" в США крайне непопулярно, уравнители-демократы всюду проводили свои реформы под "рыночной" личиной. И они нашли для этого великолепный инструмент, танк, таран: страховой бизнес. За последние три десятилетия страховой бизнес превратился в гигантского Троянского коня, внутри которого уравнительный социализм проник на свободный рынок и теперь пожирает Американскую экономику изнутри.

Всё это началось примерно 30 лет назад, в правление президента Линдона Джонсона, обещавшего построить так называемое "Великое общество" ("Great Societу"). В 1965 году была, наконец, осуществлена давнишняя мечта демократов — подписан закон об учреждении Программ медицинской помощи престарелым, увечным и обездоленным (Medicare и Medicaid). Казалось бы: что можно было возразить против этого гуманного и благородного акта? Обращаясь к бывшему президенту, Гарри Трумэну, который пытался провести в жизнь этот закон ещё в 1948 году, Джонсон сказал: "Может быть, только вы, президент Трумэн, можете понять, как счастлив и благодарен я за сегодняшний день".2

Когда государство принимает на себя какую-то важную общественную функцию, изымая её из действия рыночной структуры, эта мера считается шагом в сторону социэлизма. Американские законодатели знают, что социзлизм опасен, неэффективен и непопулярен в Америке. Чтобы сгладить неприятный социалистический оттенок нового закона, решено было соединить его с эффективным рынком. Нет, мы не будем создавать государственную сеть больниц и клиник для бедных и престарелых. Мы создадим гигантское страховое общество, которое будет получать деньги за счёт налогообложения и оплачивать медицинские счета больниц и врачей, берущих на себя лечение неимущих.

Вводимые законы не казались поначалу опасными дзже стороннику состязательного принципа. Ведь на рынке останется множество страховых компаний, они будут конкурировать между собой, и это удержит цены на нормальном уровне. В 1960-е годы стоимость медицинской страховки была относительно невелика, поэтому общенациональный налог на покупку этого вида услуг не выглядел пугающим.

Но, как и следовало ожидать, этот рыночно-социалистический гибрид начал превращаться в ненасытного дракона уже с первых дней своего существования. За пять лет (1966–1971) цены на медицинское обслуживание возросли на 40 %, а на пребывание в госпитале — на 70 %.3 До 1965 года Федеральное правительствотратило на медицинское обслуживание 4,8 % бюджета или 5,2 миллиарда долларов, а в 1969 — уже вдвое больше.4 Всего за четверть века (с 1950 по 1977) государственные расходы на медицинское обслуживание возросли с 12 миллиардов до 160.5

Однако учреждение государственных Программ медицинской помощи было только началом. Всё же оно потребовало введения дополнительного налога, что вызывает естественное сопротивление и недовольство. Лисий социалистический ум продолжал искать новых возможностей в богатом рыночном курятнике. Вот например: как лечить людей, не достигших ещё 65 лет, продолжающих работать, но не имеющих денег на дорогое лечение? Опять вводить дополнительный налог? Но избиратель может взбунтоваться. А почему бы не обязать предпринимателей покупать медицинскую страховку для своих работников на свободном рынке? Предпринимателей никто жалеть не будет. А то, что они вынуждены будут из-за этого поднять цены на свои товары, мало кто заметит.