Александр Севастьянов - Итоги XX века для России

Парадокс режет взгляд: движущей силой этой антибуржуазной феодальной реакции (она же Великая Октябрьская социалистическая революция) явились вовсе не верхние классы феодального общества, как можно было бы ожидать, — дворянство, чиновничество, интеллигенция, а именно нижний класс: крестьянство (напомню, что в Красной Армии в 1917–1921 гг. служило в общей сложности 5 млн. крестьян, не говоря о партизанах) [1] Некоторые заарубежные исследователи — критики марксизма — давно отмечали закономерность, марксизмом не предусмотренную: социалистическая революция «произошла сначала в ярко выраженном аграрном обществе, а затем в еще более сельскохозяйственных, неиндустриальных странах» (M.Sibly. Political Ideas and Ideologies: A History of Political Thougth. — N.-Y.-Evanston-L., 1970, p. 483); «Несомненно, одна из величайших ироний современной истории заключается в том, что революции, вдохновленные идеями марксизма-ленинизма, одержали победу лишь в преимущественно крестьянских и аграрных странах» (R. аnd B.Laird. Soviet Communism and Agrarian Revolution. — Harmondsworth, 1970, p. 49). Однако дальше малопродуктивной иронии они не продвинулись в постижении этого явления, феномен крестьянской феодальной реакции на капитализм, раскрестьянивание и буржуазно-демократическую революцию (Февральскую) остался критиками марксизма не раскрыт. Подробнее см. в моей кн.: Национал-капитализм (М., 1995). . Дворянство же и вообще элита русского общества, напротив, оказались движущей силой буржуазно-демократической революции и затем белого движения, лозунгами которого были вовсе не консервативные, монархические, но — «прогрессивные», типично буржуазные требования: Конституция и Учредительное собрание. С этими лозунгами шли на красных и Колчак, и Деникин, и Врангель…

Русская элита потерпела сокрушительное поражение в гражданской войне и была практически полностью уничтожена и заменена новой элитой либо инородческого (главным образом, еврейского) происхождения, либо т. н. «выдвиженцами» из числа поверхностно образованных представителей трудящихся масс. В стране под видом «социализма» установился феодально-бюрократический режим, который следует точнее называть, с учетом его специфической сущности, госпартфеодализмом или социал-феодализмом. Этот режим полностью соответствовал социально-исторической базе нового строя.

МИЛЛИОНЫ русских жизней, принесенных на алтарь Первой мировой войны, революции и Гражданской войны, не обратили вспять историю. Остановив (по внешней видимости) капиталистическое развитие России, большевики, однако, не остановили процесс форсированного раскрестьянивания . Дело в том, что, хотя советская власть, уничтожив кулачество как класс, добилась прекращения социального расслоения деревни, прекратить объективные исторические процессы развития производительных сил она не могла, даже если бы хотела. Возврата к доиндустриальному обществу для России, вступившей в жестокое соревнование с ведущими европейскими странами, чреватое смертельной схваткой, уже не было. Напротив, началась форсированная индустриализация. Следовательно, сохранить деревню, как это удалось колониальным странам, где развитие промышленности и урбанизация искусственно затормаживалось, было невозможно. Сталин, со временем осознавший угрозы ускоренного и необратимого раскрестьянивания, пытался притормозить этот процесс и законсервировать деревню, предпринимал для этого определенные меры (в частности, отнял паспорта у крестьян), но с его смертью все тормоза сломались.

Радикальное и ускоренное (по сравнению с Европой — прямо-таки взрывное) раскрестьянивание России носило многообразные, в том числе небывалые формы: это индустриализация, «великие стройки социализма», освоение Крайнего Севера, Дальнего Востока, Сибири, оккупация Восточной Европы, европеизация национальных окраин (Туркестана, Казахстана, Кавказа и Закавказья), но это также и разрушение старой России с ее традициями и культурой, это раскулачивание, репрессии и каторга ГУЛАГа, гекатомбы жертв. Многие миллионы крестьянских жизней были легко отданы за Великую Победу, ведь цена человеческой жизни объективно упала до нижнего предела. Огромную роль в оттоке людей из деревни сыграла стремительная урбанизация, сопровождавшая рост научного и культурного потенциала страны. Вообще, становление нового строя, нового государства мобилизовало несметное количество крестьянских судеб; достаточно ознакомиться с биографиями советских военачальников, партийных и советских работников, ученых — крестьянских детей — чтобы в этом убедиться. Многие миллионы крестьян прошли через профтехучилища, школы рабочей молодежи, рабфаки и вузы, чтобы пополнить ряды рабочего класса и интеллигенции.

В итоге, если в начале века занятое население России состояло на 86 % из крестьян, на 2,7 % из интеллигенции и на 9 % из рабочих, то к 1990-м гг. удельный вес рабочих в РСФСР возрос почти в 7 раз, интеллигенции — более чем в 10 раз, а крестьянства, как уже говорилось, упал в 7 с лишним раз. Надо признать, что коммунистам блистательно удалась задача, с которой не справился царизм: энергия раскрестьянивания была взята под государственный контроль и израсходована, по большому счету, на полезные, важные, грандиозные цели . И это все за какие-то семьдесят лет — небывалый в истории случай, отличающий нас в лучшую сторону от других народов. Однако при этом, к сожалению, крестьянство России (в отличие от европейского) лишилось не только своего количества, но и качества. Цвет крестьянства был ликвидирован в составе всей русской элиты вообще — в силу, во-первых, господства в СССР евреев в годы самого крутого перелома конца 1920-х и, во-вторых, искусственной, идейно-превратной «социалистической» сущности всего проекта.

(Нельзя попутно не выразить восхищения перед мужеством и жизнестойкостью русского народа. Пройти такой огромный путь в такие сжатые сроки, столкнуться со столькими сильнейшими врагами и победить, столько претерпеть — и не потерять ни воли к жизни, ни природной непритязательности, ни надежды на лучшее будущее…)

ИТАК, можно сожалеть о том, что Россия — не Англия, но при этом радоваться, что она — не Германия, и т. д. Можно спорить о том, какой способ раскрестьянивания лучше, созидательнее, или наоборот, хуже, разрушительнее — капиталистический или «социалистический». Однако по своим необратимым негативным последствиям они, к сожалению, одинаковы. Когда энергия социального взрыва, вызванного раскрестьяниванием, сходит на нет вместе с крестьянским населением страны, наступает упадок, депрессия, грозящая в перспективе истощением и полной национальной гибелью [2] О том, чем грозит тотальное раскрестьянивание, может поведать судьба Древнего Рима, который, как ни парадоксально это покажется, погиб, в частности, в результате этого процесса. Римскую деревню (а с ней и Великий Город) погубили, с одной строны, бесконечные мобилизации для завоевательных войн и содержания оккупационных корпусов (внеэкономическое раскрестьянивание). А с другой стороны — дешевый хлеб колониальных провинций, который обессмыслил труд древнеримского пахаря и разложил деревню, быстро скатившуюся в запустение и обезлюдевшую (экономическое раскрестьянивание). Вторым, наряду с раскрестьяниванием, важнейшим фактором, погубившим Рим, было предоставление гражданства жителям римских провинций, колоний, приведшее к тотальному национальному смешению и растворению собственно римлян — имперского этноса — в других народах, «не связанных пуповиной» с Великой Империей. Таковы два главных фактора — социальный и национальный — которые обратили в руины, пусть величественные, самое мощное и великолепное государство, какое только знала история. .