Александр Севастьянов - Диктатура интеллигенции против утопии среднего класса

В конфликте (гипотетическом) между землянами и инопланетянами я однозначно займу сторону землян, какой бы расы они ни были. Потому, что я землянин.

В конфликте рас я займу сторону белой расы, невзирая на то, какими нациями она представлена. Потому, что я белый.

В конфликте наций я встану на сторону русских, какой бы социальный слой ни предстал в их лице. Потому, что я русский.

Однако я буду с русской интеллигенцией и верхними классами против русских рабочих и крестьян, случись у нас опять социальная война. Потому что я потомственный дворянин и интеллигент.

Вот и все.

Не дай бог, конечно, перепутать и в войне миров защищать, к примеру, только свою нацию. Это будет значить, что я просто идиот.

Но не дай бог перепутать и в другую сторону и в борьбе наций встать на позиции "общечеловеческие": это будет значить, что я такой же идиот, только с обратным знаком.

Сегодня Россия переживает последствия именно конфликта наций: русским нанесено тяжелое поражение. Это факт. Вызов брошен, и я знаю свое "место в окопе".

Впрочем, речь ведь не обо мне, а о русской интеллигенции. Как она выглядит сегодня в социальных и национальных координатах?

ЛЕТ СТО тому назад о положении интеллигенции, находящейся между гнетом самодержавной власти и пучиной народной ярости, было принято говорить: "Между молотом и наковальней". Что изменилось сегодня?

Двойственность положения как была, так и осталась. Но ничего действительно страшного в этом я не вижу.

С одной стороны , интеллигенция в большинстве своем уже резко разошлась с режимом Ельцина. И не только потому, что ее материальное благополучие, ее социальный статус, ее возможности самореализации, ее перспективы сильно ухудшились. Но, главным образом, потому, что катастрофический курс, коим слепые и слишком зрячие поводыри ведут Россию, является, во-первых, надругательством над судьбой и делом предков, а во-вторых, угрозой для детей, внуков и правнуков. Ни с тем, ни с другим смириться невозможно. Поэтому рост конфронтации между широкими слоями интеллигенции и властью — неизбежен [10] Оговорюсь: узкая группа экономистов и политиков, литераторов и кинематографистов, подбирающих крошки на жирных президентских обедах, будет, разумеется, пытаться создать иллюзию поддержки этого режима со стороны "интеллектуальной элиты". Эти люди сомнительных дарований, наживающиеся на общей беде, будут изощрять свой ум, подыскивая "научные" и "человеческие" аргументы, чтобы удержать власть от перемены курса, чтобы дезориентировать массы, не понимающие, откуда на них свалилась вся эта напасть, чтобы спровоцировать репрессии против ширящейся и умнеющей оппозиции. (Октябрь-93 именно на их совести.) .

Однако "молот" власти уже не смеет и не может грозить недовольной и прозревшей интеллигенции (то есть, основной ее массе) каким-либо злом, насилием, кроме дальнейшей экономической депрессии. Почему? Да по той простой причине, что интеллигенция (пока еще) — единственное препятствие на пути русского национал-социализма, приход которого грозит "перестройщикам", "реформаторам" и их духовной обслуге публичным повешением. Пока что интеллигенция, то есть более четвертой части населения, не поспешает массово в ряды ЛДПР и РНЕ. Сегодня, случись нам выбирать между Ельциным и Жириновским, интеллигент, скорее всего, просто проигнорирует выборы. Но если Ельцин вздумает пугать или преследовать интеллигентскую оппозицию, то это хрупкое равновесие неизбежно нарушится. Дальнейшее легко предсказуемо.

С другой стороны , интеллигенция еще хорошо помнит свой "социалистический" опыт и понимает, что "социалистическая" эксплуатация ее труда гораздо хуже, несправедливей и глупей "капиталистической". Только крайнее обнищание может толкнуть интеллигенцию в постылые объятия уравнительной, но зато гарантированной "справедливости". Такое временное смирение будет, однако, насилием над совестью и разумом интеллигенции, которая не может не понимать, что капитализм как экономическая система гораздо эффективнее социализма. Все эти соображения отталкивали и будут отталкивать интеллигенцию от любого "социализма", в том числе и от "национал-социализма", каковой является сущностью народных движений, олицетворяемых Жириновским и Баркашовым. Это значит, что конфликт между интеллигенцией и "наковальней" народа также неизбежно будет углубляться. Надо ли бояться этого?

В первую очередь тут вспоминаются события, последовавшие в России за октябрем 1917 г.: прелести народовластия интеллигенция на себе испытала сполна, и память о них еще жива. Социализм любой разновидности несет с собой третирование интеллигенции как общественной силы, недооценку ее творческого, интеллектуального потенциала, примитивную эксплуатацию этого потенциала в меру соображения властей. (Помимо прочего, социализм — это еще и власть людей, весьма далеких от культуры, от ее ценностей и смысла.) Но вот вопрос: а сможет ли власть, придя завтра на волне социалистического движения, вновь набросить ярмо народной воли на шею интеллигента? Пятьдесят лет назад такой вопрос показался бы смешным. А ответ на него однозначным: конечно, да! Напомню, что перед революцией на одного человека умственного труда в России приходилось свыше 30 человек физического труда. Но ведь сегодня-то — меньше трех! Эта статистика позволяет предположить, что роль интеллигенции в сегодняшнем русском обществе отнюдь не столь жертвенна и жалка, как была еще 30–40 лет назад. Если же учесть, что это — наиболее образованная, наиболее организованная, наиболее ответственная и активная часть общества, то я бы позволил себе утверждать, что чьи бы то ни было надежды "подчинить" себе интеллигенцию, "зажать ее в шеренгах пролетариата", держать ее в "ежовых рукавицах", заставить работать на себя — утопичны. А без добровольного и эффективного участия интеллигенции никакая власть сегодня не сможет построить жизнеспособное государство. Это очевидный факт.

Это значит, что, не расслабляясь и не теряя бдительности, русская интеллигенция может не бояться ни властей, ни народа так сильно, как ее предшественница начала века. При этом она всегда должна помнить о разности целей: колониальный капитализм — у режима, национал-социализм — у народа, национал-капитализм — у интеллигенции.

Означает ли сказанное, что интеллигенция и народ — враги?

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ и народ — две части нации. Нация не может обойтись ни без одной из них. Народ не может просуществовать без интеллигенции, а интеллигенция — без народа. Но эти части весьма отличаются друг от друга, и отношения между ними очень сложные, противоречивые, диалектические.