Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина

— Зачем русский знать? Ты чеченский знать? — спросил меня наслаждающийся своей властью подросток. Обнаружив у меня в кармане пачку сигарет, он немедленно бросил ее на землю. На мое требование поднять сигареты страж не реагировал. После короткой перепалки на чеченском сигареты поднял сопровождающий меня грозненский знакомый.

— Ты еще легко отделался. У местных сигареты «конфискуют» и бросают в специальный чан с водой на входе в мечеть, — сказал мне приятель.

Интерьер святыни поражал своей роскошью: золото, белый мрамор… Но возникает вопрос: откуда такие деньги? Да, у Рамзана Кадырова много богатых друзей среди мусульман всего мира, и щедрые пожертвования, несомненно, были. Но хватило ли этих денег? Осматривая мечеть, дворцы и небоскребы современного Грозного, я ловил себя на тщеславных мыслях: «Не исключено, что вся эта роскошь появилась не без моей помощи!» И основания для таких предположений у меня были. Ведь не секрет, что Кремль, используя деньги российских налогоплательщиков, вложил просто огромные средства в восстановление разрушенной во время войны Чечни.

В республике при поддержке Рамзана Кадырова создан центр исламской медицины, где больных лечат, мягко говоря, странными для современного мира методами.

«Здравствуйте, я джинн из Иерусалима, и мне 2000 лет. Я поселился в тело девушки, на которую вы смотрите!» — представляется мне в центре исламской медицины в Грозном молодая миловидная женщина. Нечто подобное мне говорили и другие пациенты центра. «Врачи» учреждения мне объяснили, что я беседовал отнюдь не с душевнобольными, а лишь с людьми, пострадавшими от бесов. По мнению моих собеседников, человек вылечится после того, как джинн будет выгнан из него с помощью молитвы.

Те права, которые сегодня даны Кремлем Рамзану Кадырову, намного больше тех, что добивался Джохар Дудаев от Бориса Ельцина. Бывший советский генерал вовсе не хотел полной независимости, он лишь хотел широкой автономии и уважения. Увы, российский президент попросту проигнорировал «этого выскочку», и тогда гордый горец впал в ярость.

Владимир Путин учел ошибки своего предшественника. Отношения Кремля с Чечней очень похожи на действия царской России в одном из ее протекторатов — Бухарском эмирате. Во внутренней политике бухарцам была предоставлена полная самостоятельность, а вот в политике внешней эмир был обязан подчиняться указаниям из Санкт-Петербурга.

Конечно же, многое из того, что сегодня происходит в Чечне, для россиян, мягко говоря, странно, но если таким образом удается добиться стабильности на всем Северном Кавказе, то так ли уж нам важно, по каким законам живут в Чечне?

Впервые с народами Северного Кавказа я познакомился, когда работал журналистом на первой войне в Чечне. В первый же день моего приезда в Грозный я взял машину. Таксистом оказался благообразный старик с внушительной седой бородой и в папахе. В дороге старец расспросил меня, кто я и откуда. Когда в конце пути я хотел расплатиться, то шофер категорически отказался брать с меня деньги: «Платить должен вам я, не вы. К сожалению, сейчас у меня нет лишних денег — вчера российская авиация разбомбила мой дом. Поэтому просто огромное вам спасибо за вашу благородную работу!»

Интересно, что в это время в республике совершенно не было антирусских настроений. В отличие от «цивилизованных» чехов и прибалтов, чеченцы не отождествляли простых русских с их правительством. Во время бомбежек российской авиации чеченцы и русские сидели в одних убежищах, и никому не приходило даже в голову обвинять местных славян в том, что Чечню бомбят их соплеменники.

«Остались, как водится, подвалы, из которых выползали люди. Их несомненный национальный облик, как и вообще совершенно русский облик Аргуна, делал произошедшее совершенно ирреальным… Тех двух стариков, которые врезались в наш разговор, звали Василий Кронштан и Мария Троценко. Они услышали слова капитана. «А вы знаете, что тут чеченцы творили с русскими людьми? И заполошно закричали, наступая на вооруженного офицера:

«Пока вы нас бомбили, они нас кормили!»» — пишет в книге «Карта Родины» журналист и писатель Петр Вайль, и я безоговорочно ему верю.

Благородство чеченцев просто поражало. В любом селе мне с радостью бесплатно давали кров и еду, таксисты часто отказывались брать с меня деньги за проезд, а когда же я один раз попал под обстрел российских снайперов, чеченские боевики прикрыли меня своими телами.

Правда, один конфликт с чеченцами у меня все же был. Газета, где я тогда работал, опубликовала статью с явным сливом из спецслужб о переброске оружия боевикам из Азербайджана. И хотя я к этой заметке не имел никакого отношения, хозяин дома, где я остановился с коллегой, почему-то решил, что этот материал написал я. Он объявил нас своими кровниками, но, поскольку мы были у него в гостях, разрешил нам уйти. «По нашим законам, я могу вас преследовать только через три дня!» — объявил нам хозяин. Мы благополучно уехали, и, насколько я понимаю, мстить нам никто и не пытался.

Увы, после вывода российских войск из республики я не узнал столь полюбившийся мне народ. В Чечне стали захватывать в заложники журналистов, включая тех, кто делал всё для победы сепаратизма. «Чему ты удивляешься?! Просто вначале они тебе свои хорошие качества показывали. Теперь наступила очередь плохих», — посмеялся над моей растерянностью пожилой русский учитель из Грозного.

Действительно, такое поведение не было удивительным. Горцы славятся своим гостеприимством и широтой души, поэтому практически никто из них не будет мелочным настолько, чтобы ограбить журналиста, путешествующего по Чечне с несколькими сотнями долларов. Другое дело, когда за представителя прессы стало возможным получить миллионный куш. В этом случае искушение часто оказывалось слишком сильным.

Другим неприятным открытием было для меня отношение чеченцев к женщинам. В Чечне меня вызвался бесплатно возить по республике молчаливый мужчина средних лет по имени Зелимхан. Как объяснил мне мой новый знакомый, он хочет показать журналисту «правду о войне» на его родине. Зелимхан мне очень нравился своей тактичностью, бескорыстием и храбростью. К сожалению, мое отношение к этому человеку поменялось после того, как он пригласил меня к себе в гости. Мы сидели за столом, а жена и невестка Зелимхана прислуживали нам. Если блюда запаздывали, то мой приятель прикрикивал на женщин, и они затравленно вздрагивали. «Бабы должны знать свое место. Никогда не сажай их с собой за стол, и уж ни в коем случае не пей с ними!» — обучал меня житейской мудрости Зелимхан.