Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

— Мне говорили, что официальные инстанции еще не приняли никакого решения, но вполне возможно, что возникнет украинское правительство. Я опирался на мандат, полученный мною от украинцев.

— Выходит, — уточнили немцы, — ваши люди провозгласили вас главой Западной Украины по вашему указанию?

— Да, — самоуверенно продолжал Бандера, — я отдал такой приказ как глава Организации украинских националистов*, как вождь украинского народа. ОУН* — единственная организация, которая вела борьбу и которая имеет право сформировать правительство.

Немецкие чиновники снисходительно растолковали Бандере:

— Такое право принадлежит вермахту и фюреру, который завоевал эту территории. Он и только он решает, какой там будет порядок.

Самовольство Бандеры в условиях военного времени оккупационными властями было сочтено преступлением. 5 июля его вывезли из генерал-губернаторства в Берлин, здесь посадили под домашний арест, в сентябре отправили в тюрьму, на следующий год поместили в концлагерь Заксенхаузен.

Степан Андреевич всегда считал, что они со Стецько поступили правильно:

«Провозглашением вновь Украинской Державы в июне 1941 года и строительством независимой государственной жизни засвидетельствовано, что украинский народ ни в какой ситуации не отказывается от своих прав хозяина на собственной земле и только признание этих суверенных прав Украины другими народами и державами может быть платформой дружбы с ними».

Различные украинские организации по-прежнему желали служить немцам. Жаловались им, что бандеровцы убивают конкурентов — людей полковника Андрея Мельника, который своеволия себе не позволял и строго исполнял указания оккупационных властей.

30 августа в Житомире убили двух членов провода ОУН* Мельника — Омельяна Сенника-Грибовского (участника теракта против польского министра внутренних дел) и Николая Сциборского, бывшего полковника петлюровской армии и одного из главных идеологов украинского национализма. Считалось, что это сделал бандеровец Козий.

Немецкие власти не желали терпеть беспорядка на оккупированных территориях. 13 сентября начальник главного управления имперской безопасности обергруппен-фюрер СС Райнхард Гейдрих распорядился:

«Члены группы Бандеры с некоторого времени развернули особую активность с целью добиться самостоятельного украинского государства. Они призывали жителей Галиции и украинское население в военной зоне не только не выполнять немецкие распоряжения, но и устранять своих политических противников.

Уже убито свыше десяти членов руководимой Андреем Мельником Организации украинских националистов*. Можно предположить, что члены группы Бандеры во имя своих политических целей станут совершать и другие террористические акты.

Предлагаю:

а) арестовать всех играющих какую-либо роль в движении Бандеры руководителей по подозрению в соучастии в убийстве представителей движения Мельника. Провести аресты одновременно в понедельник 15 сентября 1941 года;

б) закрыть бюро и конторы движения Бандеры, в том числе бюро Украинской службы по вопросам прессы в Берлине на Мекленбургише-штрассе, 78, а также Украинское бюро в Вене на Ландштрассе-Гауптштрассе. Провести тщательный обыск в бюро и квартирах руководителей движения Бандеры».

В директиве полиции и эсэсовской службы безопасности (СД) за № 12/41 от 25 ноября 1941 года говорилось: «Всех активистов бандеровского движения немедленно арестовать и после тщательного допроса без шума ликвидировать как грабителей».

Главная львовская тюрьма чуть не каждый год меняла хозяев и узников. Сначала хозяевами были поляки. Осенью 1939 года здесь устроили тюрьму № 1 областного управления НКВД. Пришли немцы и тоже стали использовать это здание по назначению. Сюда посадили вышедших из повиновения членов ОУН*, которых сочли опасными. Здесь закончил свои дни Иван Климов, руководитель львовских националистов. Тот самый, который в ночь на 1 июля восторженно приказал уничтожать москалей, евреев, поляков и венгров.

Полтора десятка активистов немцы сразу расстреляли. Почти все люди Бандеры оказались за решеткой — Ярослав Стецько и его соратники по «правительству» Роман Ильницкий, Лев Ребет, Владимир Стахив, Дмитрий Яцив. Оставшийся на свободе Николай Лебедь ушел в подполье и принял на себя руководство ОУН*.

«Лебедь, — вспоминал его соратник, — очень энергичный, трудолюбивый, но слишком нервный, невыдержанный, упрямый, в разговоре с людьми не всегда тактичен, любит показывать себя диктатором, в силу чего имеет много личных врагов среди руководящих членов ОУН*. Любит хорошо одеваться и придерживаться моды. Его приметы: лет сорок, среднего роста, стройный, худощавый, лицо продолговатое, глаза голубые, лысый, зубы редкие и некоторые отсутствуют. Разговор быстрый и резкий».

Его жена Дарья Гнаткивская принимала участие в подготовке убийства польского министра внутренних дел, за что была арестована. Во второй раз ее арестовали немцы. Отправили в женский концлагерь Равенсбрюк. Освободили в 1944 году вместе с Бандерой.

Но Лебедь недолго руководил ОУН*. На заседании Центрального Провода 13 апреля 1943 года преданный Бандере Роман Шухевич был избран председателем бюро Провода и Проводником (руководителем). Это решение утвердил в августе 1943 года третий Чрезвычайный Великий сбор ОУН*.

Украинских националистов определили в Заксехаузен.

«24 января 1942 года в третьем часу утра, — вспоминал Стецько, — перевезли нас тюремной автомашиной, как уголовных преступников, в концлагерь Заксенхаузен, где нас — Ивана Габрусевича, Осипа Тюшку, Романа Ильницкого поместили в одиночных камерах.

В тот день с раннего утра нас держали на лютом морозе с непокрытой головой перед домом лагерной администрации. Иван Габрусевич простудился. После бани забрали у меня одежду и дали тюремную робу. Я отказался ее надеть. Эсэсовцы возмущались: «Такого еще не бывало!» Две недели я находился в камере в белье, заявив, что тюремную форму не принимаю. Вызванный из Берлина гестаповец приказал вернуть мне одежду».

В Заксенхаузене существовал блок, куда нацисты сажали «важных заключенных», как правило, политиков из оккупированных стран, которые могли понадобиться. Поэтому обращались с ними не как с обычными узниками.

Немцы арестовали в декабре 1943 года еще одного вождя украинских националистов, Тараса Бульбу-Боровца вместе с его помощником Олегом Штулем.

Тарас Дмитриевич Боровец получил прозвище «Бульба» за нос, напоминавший картофелину. Но он не обиделся, а присоединил прозвище к фамилии.

Он молодым человеком вступил в ОУН*. После убийства польского министра внутренних дел в 1934 году был отправлен в Березу Картусскую. На следующий год его отпустили за «образцовое поведение».