Александр Вдовин - Борьба в сталинском окружении за подступы к власти в 1945-1953 годах

Ранним утром 1 марта 1953 года вскоре после отъезда Маленкова, Берии, Хрущёва и Булганина, приглашённых к Сталину накануне вечером в Кунцево и, видимо, обсуждавших вопросы предстоящих изменений в высших органах власти СССР, хозяина дачи сразил удар. Впавшего в беспамятство вождя пер­вым увидел сотрудник охраны П. В. Лозгачёв, когда в 22:30 вошёл в малую столовую с доставленной из города почтой 50. Диагноз прибывших на дачу ут­ром 2 марта главного терапевта Минздрава СССР профессора П. Е. Лукомского, академиков АМН А. Л. Мясникова, Е. М. Тареева и других был установлен быстро: инсульт с кровоизлиянием в мозг. 3 марта врачам стало ясно, что смерть неизбежна. По радио передали правительственное сообщение о бо­лезни Председателя Совета Министров СССР и секретаря Центрального Коми­тета КПСС. 5 марта в 21 час 50 минут Сталин умер.

В тот же вечер, с 20 часов до 20:40, ещё при живом Сталине, в Кремле состоялось совместное заседание членов ЦК, Президиума ВС СССР и минис­тров правительства 51. Л. П. Берия от имени бюро Президиума ЦК предложил избрать на пост Председателя Правительства Г. М. Маленкова. Собрание единогласно поддержало предложение. Пакет новых кадровых назначений да­лее собранию предлагал уже новый глава Совмина. На посты первых замес­тителей предсовмина выдвинуты Л. П. Берия, В. М. Молотов, Н. А. Булганин и Л. М. Каганович. Председателем Президиума ВС СССР предложено избрать К. Е. Ворошилова, а освобождающегося от этого поста Н. М. Шверника — председателем ВЦСПС. Предлагалось также объединить ряд министерств, в том числе слить МГБ с МВД и назначить главой укрупнённого министерства Берию. На пост министра иностранных дел был выдвинут Молотов, министра вооружённых сил — Булганин, министра внутренней и внешней торговли — Микоян. Здесь же было решено иметь в ЦК партии вместо Президиума и бю­ро Президиума один орган — Президиум, “как это определено Уставом”. В его состав предложили 11 человек вместо избранных ранее 25.

Членами Президиума ЦК были избраны Сталин, Маленков, Берия, Моло­тов, Ворошилов, Хрущёв, Булганин, Каганович, Микоян, Сабуров, Первухин. Секретарями ЦК вместо одиннадцати прежних стали четверо: Н. С. Хрущёв, С.Д. Игнатьев, П. Н. Поспелов, Н. Н. Шаталин. Хрущёв среди них был един­ственным членом Президиума ЦК и фактически — главой секретариата. Поста­новление совещания с сокращениями было опубликовано в “Правде” 7 марта 1953 года уже без имени Сталина среди членов Президиума ЦК. Новая кон­фигурация власти определилась. На самый верх властной пирамиды были возвращены представители потеснённой Сталиным “старой гвардии”. Значи­тельная часть сталинских выдвиженцев октября 1952 года (за исключением Сабурова, Первухина, Поспелова, Шаталина) свои позиции утратила. На за­седании объявлено о поручении Маленкову, Берии и Хрущёву привести в должный порядок документы и бумаги Сталина, что было своеобразным ин­дикатором принадлежности к подлинной власти в послесталинском СССР.

Наиболее существенной в новой конфигурации власти является полная “реабилитация” совсем было оттеснённых от неё Ворошилова, Микояна, Мо­лотова, Кагановича. Молотов, имевший большой запас политического опыта и пользовавшийся большой популярностью в стране, объективно становился возможным кандидатом на пост председателя правительства, который он за­нимал с декабря 1930 года по май 1941-го. Это проявилось в событиях июня 1957 года, когда Н. С. Хрущёв чудом избежал отставки с поста первого сек­ретаря ЦК КПСС благодаря звонкам Е. А. Фурцевой председателю КГБ И. А. Серову и секретарю ЦК Н. Г. Игнатову во время отлучений с заседания Президиума ЦК “в дамскую комнату” 52. Таким образом был инициирован план срочного созыва всех членов ЦК на пленум ради спасения Хрущёва.

Что касается причин смерти Сталина, то многие историки склонны считать, что она стала следствием заговора ряда лиц из его ближайшего окружения. Те­ории заговора основываются на том, что в начале 1953 года Сталин торопился завершить судами и приговорами две репрессивные кампании — “дело врачей” и “мегрельское дело”, которые могли повести к кардинальным изменениям в руководстве СССР. К этому времени Молотов, Микоян и Ворошилов уже ли­шились политического влияния и с конца 1952 года не входили в ближайшее окружение вождя. Аналогичная угроза нависала над Берией, Маленковым и Кагановичем. Болезнь и смерть Сталина были для всех этих лидеров спасе­нием. Косвенным свидетельством в пользу заговора служит не только нео­правданно длительная задержка вызова врачей к больному на дачу Сталина, но и официальная фальсификация в правительственном сообщении даты и ме­ста случившегося у Сталина инсульта. Ясности в эти вопросы не удаётся вне­сти до сих пор. Например, в книге А. Л. Костина “Убийство Сталина. Все вер­сии и ещё одна” (М., 2017) события начала марта 1953 года излагаются так.

Четвёрка государственных деятелей, ужинавших со Сталиным в ночь на 1 марта, условилась встретиться тем же днём не за обеденным столом на да­че, а на заседании в Кремле в 23 часа, чтобы согласовать Программу рефор­мы государственной власти и самой партии сначала на заседании Бюро Пре­зидиума. Планировалось позднее, 2 марта утвердить её на Президиуме ЦК, а 5 марта — на совместном заседании ЦК КПСС, Президиума Верховного Со­вета СССР и Совета Министров СССР.

На заседании, начавшемся в Кремле 1 марта в 23 часа, Сталин якобы представил П. К. Пономаренко и Л. И. Брежнева как кандидатов на посты председателя правительства и генерального секретаря ЦК соответственно. Возражений не было. Однако при обсуждении второго вопроса — о “деле вра­чей” — случилось непредвиденное. Выступавший Л. М. Каганович начал гово­рить о проникновении зёрен международного сионистского заговора на нашу землю и об убийцах в белых халатах, требуя их сурового наказания. Услышав неожиданное обвинение в адрес всей еврейской нации, которая является яко­бы инородным телом в дружной семье советских народов, Сталин начал под­ниматься со своего места, чтобы возразить выступавшему. А Каганович меж­ду тем предлагал “поддержать идею товарища Сталина о переселении всех евреев Советского Союза на Дальний Восток, преобразовав Еврейскую авто­номную область в автономную республику, увеличив её территорию за счёт Хабаровского края и Амурской области”. Предложения Кагановича сильно взволновали Сталина и вызвали у него нарушение мозгового кровообраще­ния. Случился удар. Произошло это примерно в 3 часа 20 минут 2 марта. Заседание прервали. Дежурный врач начал оказывать первую помощь по­страдавшему.

Ответственность за организацию дальнейшего лечения взяли на себя чле­ны четвёрки. Было решено перевезти Сталина на дачу и там развернуть ми­нигоспиталь. Больной был доставлен в Кунцево к 7 часам утра. Свидетелями последующих событий на даче были сотрудники охраны. Однако им, как и участникам заседания в Кремле, было запрещено что-либо говорить от сво­его имени и о совещании в Кремле, и об уходе из жизни Сталина. Решено бы­ло также предать забвению предлагавшиеся Сталиным преобразования в си­стеме власти, разрушавшие политическое будущее основных претендентов на высшую власть в СССР после Сталина. Всё это неуклонно исполнялось участ­никами и свидетелями событий 1 и 2 марта 1953 года. СМИ распространяли только официальные сообщения. Сотрудникам управления охраны, несущим службу на даче, было разрешено “вспоминать” об этих днях только 3 марта 1977 года и только в соответствии с инструкцией, полученной в ЦК КПСС 53. С этого времени воспоминания сотрудников охраны наряду с прочими источ­никами стали анализироваться историками. Очевидно, однако, что версия Костина, идущая вразрез с многочисленными трудами сталинианы 54, нужда­ется в дальнейшем обосновании.