Леонид Млечин - Смерть Сталина

«Встретили его ставропольчане тепло, — вспоминал Михаил Сергеевич Горбачев, тогда еще второй секретарь крайкома комсомола. — По утрам, когда Булганин приезжал на работу, у здания совнархоза собиралась толпа — иногда до нескольких сот человек».

Но это вызывало гнев первого секретаря крайкома Ивана Кононовича Лебедева, склонного к сквернословию и хамству. Он прилюдно кричал на Булганина:

— Подыгрываешь отсталым настроениям? Что, приехал сюда демократию разводить?

«Лебедев буквально третировал его, — писал Горбачев, — собирал о нем сплетни и слухи, вытаскивал на бюро за малейший промах, пытался снять с поста председателя совнархоза и направить директором небольшого заводика».

Это были трудные годы для Булганина. В сентябре 1958 года на пленуме ЦК его вывели из состава президиума. В ноябре указом президиума Верховного Совета из маршалов понизили до генерал-полковника.

На декабрьском пленуме ему пришлось вновь каяться за прежние грехи. Хрущев потребовал от него выступить.

— Когда в 1957 году активно развернулась антипартийная деятельность Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова, — покорно говорил Булганин, — я присоединился к ним, поддержал их и стал их сторонником и соучастником. Будучи тогда председателем Совета министров, я оказался не только их соучастником, но и номинально их лидером. Антипартийная группа у меня в кабинете собиралась, сговаривалась о своей антипартийной фракционной работе.

30 декабря 1958 года генерал-полковника Булганина отправили в отставку. Но он оставался членом ЦК и еще год проработал. В феврале 1960 года Николая Александровича перевели на пенсию. Пенсию, правда, дали хорошую, персональную союзного значения. К нему у Хрущева меньше всего было претензий. Булганина единственного из всех участников «антипартийной группы» не исключили из партии.

Когда началась конфронтация с маоистским Китаем, в ЦК вспомнили о Булганине.

Секретарь ЦК по идеологии Леонид Федорович Ильичев вызвал к себе молодого сотрудника отдела пропаганды Александра Николаевича Яковлева и сказал:

— Свяжись с Булганиным. Он ждет тебя. Суть дела в следующем. Китайское руководство утверждает, что «старая гвардия» не поддерживает антикитайскую позицию Хрущева. Это не так. Президиум ЦК решил поручить Булганину выступить в печати на эту тему и заявить о поддержке линии партии.

Яковлев написал статью от имени Булганина и поехал к нему согласовывать.

«Дверь открыл сам Булганин, — вспоминал Яковлев, — пригласил в свою маленькую двухкомнатную квартиру. Был любезен, в хорошем настроении, видимо, от оказанного доверия. Стал говорить о себе, в частности рассказал о деталях ареста, а затем расстрела Берии».

Они выпили кофе, коньячку. Статья Булганину понравилась. Он не хотел отпускать редкого гостя.

«Мне стало жаль этого одинокого человека, которого ветер случайностей вынес на верхнюю площадку власти, а затем брякнул о землю, — продолжал Александр Яковлев. — Серенький, маленький человечек, оставленный всеми бывшими «друзьями» коротать свое одиночество. Его выбросили на свалку, словно потрепанный ботинок, как и он туда же выбрасывал других».

Договорились встретиться через два дня. Но не встретились. От услуг Булганина отказались. В ЦК решили, что использовать «бывших» в борьбе с китайским руководством — значит показать собственную слабость.

— Не будем обращаться к старой рухляди. Своего авторитета хватит, — сказал Хрущев.

Поскольку Булганина не исключали из партии, то ему время от времени давали путевки в санатории Четвертого управления при Министерстве здравоохранения СССР. Отдыхающие буквально не давали ему прохода. Это описал известный в прошлом фельетонист «Правды» Илья Шатуновский.

«Булганин утром выходил на прогулку, — вспоминал Шатуновский. — На нем была белоснежная сорочка, строгий галстук, безукоризненно отутюженный костюм. Гладко выбритый, ухоженный, вальяжный, он напоминал всем своим видом какого-нибудь великого князя из дома Романовых…

Где бы ни появлялся Николай Александрович, за ним неотступно следовали зеваки. Чувствуя за своей спиной топот, он иногда останавливался, медленно оборачивался, и тогда толпа разбегалась в разные стороны. Но стоило ему двинуться дальше, как сзади опять возникала назойливая свита.

Однажды Булганин, дойдя до скульптурного фонтана, присел на скамейку, вытер пот с лица цветистым батистовым платочком и крикнул, обращаясь в пустоту:

— Товарищи, не прячьтесь. Я ведь вас прекрасно вижу. Не стесняйтесь, подходите ко мне сюда, поговорим.

Постепенно возле скамейки, прячась за спины друг друга, стали возникать люди.

— Не могу понять, почему моя скромная персона вызывает у вас такой повышенный интерес? Ну, в свое время я занимал высокие посты. А теперь, как и многие из вас, пенсионер. Если у вас есть ко мне вопросы, охотно отвечу.

Кто-то из заднего ряда спросил:

— А как ваше здоровье, Николай Александрович?

— Здоровье, как у всякого старика. Вот и приехал немного подлечиться. Но мой отдых был бы полезнее, если бы вы не ходили за мной, словно тени… Прошу вас, оставьте меня в покое. А если хотите меня о чем-то спросить, подходите, не стесняйтесь. Договорились?

Булганин встал со скамейки, улыбнулся, приветливо помахал рукой людям и двинулся по аллее дальше. У поворота к морю он оглянулся.

За ним по-прежнему шла толпа ротозеев».

В последние годы жизни Булганин получил дачу в подмосковной Жуковке, неподалеку от Молотова, и вновь стал жить вместе с женой. Они ведь не разводились. Николай Александрович умер 24 февраля 1975 года, немного не дожил до восьмидесяти лет. Его похоронили на Новодевичьем кладбище.

Молотова отправили послом в Монголию. Другие страны уклонились от чести принять у себя опального сталинского соратника, а монгольский лидер Юмжагийн Цеденбал ни в чем не мог отказать Москве.

Через три года из Улан-Батора Вячеслава Михайловича перевели в Вену и назначили представителем в Международном агентстве по атомной энергии. Карьерные дипломаты стремятся перебраться из Азии в уютную Европу. Но в Улан-Баторе была какая-то работа, а в Вене Молотову просто нечего было делать.

В Вене Хрущев и Молотов встретились в последний раз. В столице Австрии в начале июня 1961 года состоялась встреча Никиты Сергеевича с новым американским президентом Джоном Кеннеди. Хрущева встречали все советские дипломаты, в том числе представитель в МАГАТЭ Молотов. Он пришел на вокзал вместе с Полиной Семеновной.

Хрущев широко улыбнулся и приветственно сказал:

— A-а, Вячеслав Михайлович, здравствуйте, я вас очень рад видеть.