Эфраим Баух - Эффект бабочки. Израиль – Иран: от мира – к войне, от дружбы к ненависти

Хомейни тем временем ввел в действие параллельную власть посредством приказов и создания летучих групп, следящих за их исполнением. Так Али Ахбар Хашеми Рафсанджани был назначен им ответственным за деятельность нефтяной промышленности.

Армия шаха не была приспособлена к ведению уличных боев. Подобно Армии обороны Израиля в дни первой интифады, армия Ирана была готова

к большой конвенциональной войне, но не имела опыта патрулирования. В Иране не было вообще спецподразделения по подавлению беспорядков. Привезли из Британии пластиковые пули, но уже было поздно: аятолла взял власть в свои руки, и пули использовались им против его врагов.

Началось массовое дезертирство из армии. Даже в королевской гвардии восстали нижние чины. Хомейни предостерегал – не нападать на армию, ибо надеялся перевести ее на свою сторону. Но горячие головы из его групп переодевались в женские одежды с чадрам и атаковали полицейские участки и военные казармы.

До переворота шах покупал колоссальное количество вооружения и боеприпасов у оборонного предприятия «Султам», находящегося в Йокнеаме. Тысячи тонн орудий, минометов, бомб и снарядов шли потоком в Тегеран, в армейские склады, разбросанные по всему Ирану. Израильские инструкторы обучали иранских военных владеть минометами.

«Насмешка судьбы состоит в том, – пишет генерал Ицхак Сегев, – что на первых этапах войны между Ираном и Ираком, оружие, купленное у Израиля, за которое денно и нощно Хомейни клеймил шаха, было единственным, что спасло Иран от абсолютного поражения под натиском хорошо обученной армии Саддама Хусейна».

Понимая, что это может ударить по нему бумерангом, Израиль с неохотой согласился в середине семидесятых годов удовлетворить просьбы Ирана продать ему оружие, ибо поднять этот проект самому Ирану было не под силу. Израильтяне собирались построить в Иране завод по производству орудий и минометов на большом участке, специально для этого выделенном у города Исфаган, где именно сейчас находится предприятие по обогащению урана, привозимого из Китая. Все финансовые операции производились через фирму Саджер, чьи счета находились в банках Германии и Британии, так что Иран мог говорить о покупке оружия в Европе, а не в Израиле. Сделка была заключена на 400 миллионов долларов, из которых в качестве аванса Иран выплатил половину суммы. Все эти миллионы переводились на счета компании Саджер.

Придя к власти, Хомейни тут же прервал всякие связи с Израилем, и начальство компании «Кур», которой принадлежало предприятие «Султам» с его двумя тысячами рабочих, кусало локти, не зная, как выйти из создавшейся ситуации. С другой же стороны, из-за полного хаоса в финансах Ирана, порожденного переворотом, огромная сумма денег осталась, по сути, на счету Израиля.

Когда иранцы немного очнулись от эйфории, они обратились к международным посредникам, и дело это медленно разбиралось в Женеве и Париже. Долг Израиля по их расчетам составлял 5 миллиардов долларов. В сумму эту входила нефть, которая поставлялась Ираном в Израиль, оружие, которое было оплачено, но так и не доставлено. К этому было добавлено шесть соглашений по строительству предприятий в Иране, которые так и не были построены.

Нефть качали по нефтепроводу, который вступил в строй в 1970 году и перекачивал до 40 миллионов тонн в год из Ирана в Эйлат, откуда танкеры везли нефть в страны Средиземноморья и в Европу. Три процента от этой сделки получал Израиль. После разрыва отношений нефть продолжала течь еще три месяца. Накопилось около восьми миллионов тонн неоплаченной нефти. Затем Израилем были изъяты все иранские деньги из иностранных банков, а танкеры проданы на общую сумму более ста миллионов долларов.

Все израильские специалисты, которые работали в Иране над проектом оборонного предприятия, были отозваны, увезли с собой все расчеты и чертежи. Иранцам было не до этого, они сверх головы были погружены в свои разборки. О всех остальных проектах, например, разработках ракет, знал лишь генерал Тофиньян, упомянутый нами в первой главе. С помощью американцев и израильтян он сумел бежать от «стражей революции» в США, где умер в 1998 году.

Проблема посредничества в международном суде, начавшаяся в 1981 году, длится по сей день. Иранцы наняли лучших адвокатов Франции и Швейцарии. Ведь речь идет о колоссальных суммах денег.

Руководство израильской компании «Кур» вообще делает вид, что не знает ни о каких долгах, более того, вообще не знает, где находится Иран.

Беспорядки усиливались со дня на день. 8 января должен был прибыть в Иран командующими войсками НАТО генерал Роберт Ависар. Иранские генералы ждали от него лишь одного – если они берут власть в свои руки, США не позволит русским вторгнуться в Иран. Это все. Со всем остальным они могли справиться собственными силами: 800 тысячью солдат и 800 генералами. Но США хотели сохранить прежнее положение. Американцы считали военный переворот самым плохим выходом из положения, и командующий НАТО прибыл по просьбе Картера спасти в Иране демократию.

16 января ослабевший от болезни шах решил, что без американской поддержки ему остается покинуть страну. Он взял с собой в коробке несколько комков иранской земли, и вместе с женой, сыном и группой помощников улетел в Египет, где был принят своим другом Анваром Садатом со всеми почестями, которыми удостаивается глава государства. Некоторые из генералов, видевших в шахе все еще верховного главнокомандующего, пытались с ним связаться. Им отвечали, что Его Высочество, король королей, находится с частным визитом в Египте. Командующий ВВС Ирана был полон решимости – сбить самолет, везущий Хомейни, но настаивал на том, чтобы шах дал ему приказ.

1 февраля стражи, верные Хомейни, называющие себя «комитетами имама», захватили аэропорт Тегерана. Сам имам отрабатывал образ жесткого вождя. Так в одном из первых приказов главному своему представителю в Тегеране аятолле Мутаари перед прилетом Хомейни строго наказал, чтобы плакаты с его лицом были лишь те, которые он сам утвердил. Только не в очках, что могло создать впечатление слабости или даже инвалидности. На другом отмененном им плакате он широко улыбался. Исламская традиция однозначно постановила, что пророк никогда не улыбается, и вообще улыбающиеся люди сомнительны с точки зрения морали. В течение нескольких дней все портреты были заменены новыми, на которых выделялись толстые брови Хомейни, придающие лицу выражение гнева.

«Дух Аллаха», по словам Амира Таири, прилетел на самолете– джамбо агентства «Эйр-Франс» и был встречен ликованием, какого в Иране никогда не наблюдалось. Все улицы Ирана покрылись цветами. По телевидению передали гимн режима шаха. Реакция была мгновенной: стражи тут же захватили телецентр.