Сергей Асенин - Мир мультфильма: Идеи и образы мультипликации социалистических стран

Если сопоставить фильмы Вукотича и Мимицы, то первый более прост, ясен, открыто гражданствен, а порой, как, например" в "Игре", подчеркнуто публицистичен. Мимица весь в сложном мире метафоричности, в многозначности парадоксов и символов, в перекличке ассоциаций. Он весь сосредоточен на внутренних конфликтах человеческой личности, хотя и не забывает о глубинных связях этого "малого круга" явлений с большой сферой социальных причин. В центре его внимания оказываются проблемы социальной активности и отчуждения человека в современном мире, роль моральных ценностей перед лицом "механизированной цивилизации".

В "Одиноком" (1958) художник-постановщик Александр Маркс в своем решении фигуры главного персонажа — холостяка создает своеобразный символ внутренней опустошенности. Все раздражает его: движение транспорта, стук машинки, на которой печатает секретарша в канцелярии, — его окружает мир вещей, лишенных гармонии и смысла. В бессильной злобе он готов все крушить и ломать на своем пути. И только во сне, когда словно раздвигаются стены его тесной каморки, он чувствует себя счастливым человеком, приобщенным к радостям жизни, полным радужных надежд и ожиданий. Мимица с тонкой иронией пародирует этот иллюзорный рай, в котором витает его герой, заставляет его наяву постепенно преодолеть состояние отстраненности от окружающей его действительности.

Следующий фильм Мимицы, иронически названный "Хэппи энд" и созданный в том же году, в сущности, продолжает, предельно обостряя и расширяя, идею предыдущего. Его тема — абсурдность "цивилизации", способной себя уничтожить. Страшный смысл возможной ядерной войны, направленной против всего человеческого и самой сущности человека, его истории и культуры, волнующий многих крупных режиссеров и художников, здесь находит своих мудрых и гневных истолкователей. Мимица и его коллеги, художник-постановщик Маркс, декоратор Боурек, аниматор Ютриша, создают потрясающую воображение панораму тотального разрушения, конца мира, крушения человеческой цивилизации в результате атомного взрыва. Горькая ирония пронизывает весь фильм. Она гнездится в столь доступной мультипликации убийственной конкретности деталей, приобретающих характер метафор и символов, в подробном, почти археологическом исследовании "остатков" исчезнувшего мира, когда-то принадлежавшего человеку и уничтоженного его же руками.

От острых и горьких проблем Мимица переходит к одному из самых своих веселых и популярных фильмов, "У фотографа" (1959), в котором темой становится человеческая улыбка. Эта остроумная и тонкая по художественному исполнению картина предельно проста, можно сказать, примитивна по сюжету и, в сущности, представляет собой всего лишь небольшую жанровую сценку, разыгранную ее рисованными героями в фотоателье.

В очень метких пародийно карикатурных зарисовках передана обычная процедура "обхождения" фотографа с человеком, пришедшим сниматься. Сама форма одушевления трюков, движения здесь гораздо более традиционна, чем в других фильмах Мимицы. Со всеми типичными ужимками и услужливой суетливостью фотограф усаживает своего клиента в представляющиеся ему наиболее эффектными и выигрышными позы. Но каждый раз выражение лица снимающегося, серьезное и неестественное, заставляет его повторить процедуру.

Неудачи только подхлестывают его прыть и воображение. Вслед за всевозможными вариациями на известную тему о выпархивающей из объектива птичке он придумывает все новые трюки, чтоб только вызвать улыбку у клиента, ведет себя как маг и волшебник, иллюзионист, танцор, клоун. Но все тщетно. Отчаявшись, так ничего и не добившись, он вручает пришедшему снимок, и тот, уже выйдя из ателье и взглянув на свое собственное изображение, вдруг разражается неистовым смехом.

Кажется, все ясно. Шутка, анекдот. Но при этом фильм, как всегда у Мимицы, удивительно емок по смыслу и многозначен. Он может быть понят и как философский этюд о сущности и явлении, правде и вымысле, как страстная, облеченная в форму мультипликационного парадокса защита естественного, ненарочитого выражения человеческой натуры и как загадка вечной неудовлетворенности человека самим собой, достигнутым, сложившейся в жизни ситуацией.

Великолепно передана сама обстановка фотомастерской. Выразительна трансформация отдельных черт и частей лица на портретах, развешанных на стене ателье, — полная глубокого смысла декорация, составляющая фон действия и существенно дополняющая смысл происходящего. Фотография предстает здесь искусством до парадоксальности противоречивого отражения и познания человека, его характера, его сущности.

После этого остроумного рассказа об "отчуждении" улыбки от человеческого лица Мимица вновь обращается к глубоко волнующей его проблеме отчуждения человеческой личности в буржуазном обществе. Теперь он делает это в форме блистательной и злой пародии на детективные фильмы "Инспектор возвращается домой" (1960), в котором парадоксальность и гротеск доведены до виртуозной изощренности.

Основной сюжетный ход и здесь достаточно прост. Вернувшийся после трудового дня домой полицейский инспектор — криминалист вкушает радость домашнего уюта и тишины. Наконец он может, усевшись в кресло, отдохнуть, спокойно почитать газету. Но тут он замечает на свежей газете отпечаток пальца, который по всем законам мультипликационной фантастики и детектива начинает двигаться, убегать. Улицы, подземные переходы, проносящиеся мимо фасады домов. В результате изобилующего острыми пародийными ситуациями преследования и розыска по всему городу происходит раздвоение личности инспектора. Он выслеживает, обнаруживает, подстерегает сам себя, попадая в им же расставленную ловушку. Звучат выстрелы, звенят разбитые стекла, льется кровь. Гротеск достигает своей высшей, трагической точки. Мы убеждаемся, что это был его собственный отпечаток пальца, что все происходящее — бред его больного воображения, доходящая до абсурда мания подозрительности.

У известного американского графика Сола Стейнберга есть серия карикатур, в которых от людей остаются лишь номерные знаки полицейской картотеки да причудливые закорючки подписей, а оттисками пальцев заменяются у них лица и головы — блистательная по силе образного выражения метафора. В фильме Мимицы происходит нечто сходное. Его инспектор — тоже человек без лица, существо, у которого функция, превратившая его в запрограммированного робота сыска, заменила все: воображение, ум, душу.

Но, вероятно, самый горький, безысходный в своей трагичности символ отчуждения и одиночества человека в каменных джунглях современного капиталистического города-спрута создал Мимица в своем известном фильме "Малая хроника" (1962). Символично и иронично уже само название картины. Существует большая хроника, большая история, и есть то, что может показаться ничтожным, но с чем неразрывно связано само существование личности, — повседневность, "малый круг" человеческой жизни, события которого, может быть, в лучшем случае удостоит своим вниманием хроника уличных происшествий.