Марина Характерова - Кумиры. Беседы с замечательными людьми

– Думаю, очень многим бы хотелось знать секрет популярности. Уж вам-то он точно известен. Так что же такое успех?

– Это – горы писем, бесконечные звонки от поклонниц. Это – по пять-семь интервью друг за другом, по нескольку выступлений за день. Девчонки по трубам на балкон залезали. По улице просто так не пройти: кто автограф просит, кто-то выпить с ним предлагает. Помню, выступали мы в университете в Алма-Ате. Пригласили всех ведущих актеров Малого театра. В первом ряду сидели народные артисты, а мы, молодые, – во втором ряду. Ведущий представляет одного народного, второго, третьего. Звучат аплодисменты. И, переходя на второй ряд, произносит: «Борис Клюев». И весь зал просто взрывается от воплей. Все народные, сидевшие в первом ряду, в недоумении оглянулись: мол, что такое? А это были популярность и успех. Все это было очень приятно. Но слава Богу, что успех пришел, когда я был достаточно зрелым. Поэтому я и выдержал испытание «медными трубами».

– Но успех рождает зависть. Чувствовали это на себе?

– Я прошел через зависть со всех сторон. По молодости, не скрою, завидовал успеху других и я. Помню, как красавец Юра Васильев выходил из театра, и все поклонники с цветами кидались к нему. Тогда только вышел фильм «Журналист», и Юрий был на пике своей популярности. Нас, стоявших рядом, никто не замечал. Но мы только делали вид, что нам все равно. На самом деле ты этого не пропускаешь в надежде, что и с тобой когда-нибудь так тоже произойдет. Потом так и случилось: все кидались ко мне, а Юру никто не замечал. Все повторяется: сегодня иногда и я чувствую не очень доброжелательные реплики коллег, но я понимаю причины.

– Граф Рошфор, шпион Трианон в кино, да и в театре – все больше не очень положительные герои: злодеи и интриганы. Сколько в ваших перевоплощениях от вас и сколько от персонажей?

– Моя карьера начиналась во времена Советского Союза, когда интеллигентность была, что называется, не в моде и могла подвести. Многие актеры моего поколения прошли через это. Злодейство требовало фактуры. А она, как видите, есть. Поэтому и играл я, в основном, белых офицеров, аристократов, немцев. Я всегда старался точно выполнять то, что мне говорил режиссер. И сейчас я понимаю, что если меня приглашали на такие роли, значит, я делал это убедительно. Я – артист, и это самое главное.

– Кто-то сказал, что актерство делает женщину более женственной, а мужчину менее мужественным. Не по этой ли причине мы неожиданно увидели вас в фильме «Гений» в роли человека нетрадиционной ориентации?

– Нет, совсем наоборот. С этой ролью вообще все было очень смешно. Так получилось, что я дал согласие сниматься, даже не читая сценария, только потому, признаюсь, что мне предложили хороший гонорар. К образу я подошел с достаточно большим юмором. Постарался сыграть просто характер, и больше ничего. В результате получилась очень симпатичная работа. По иронии судьбы, единственную премию, которую я получил, – премию зрительских симпатий за роль второго плана в фильме «Гений». В профессии актера никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Иногда думаешь, будет успех, а фильм проходит плохо. Здесь случилось наоборот: он всем доставил удовольствие. А мои друзья говорят, что я был настолько убедителен, что всем приходится объяснять, что я не «голубой».

– Кстати, среди друзей, вы слывете человеком широким, любящим погулять в хорошей компании. Актерство для вас – больше образ жизни?

– Для меня – это, прежде всего, профессия. В своей жизни я многое прошел и испытал. Когда был молодым, мне казалось, что профессия определяет образ жизни: мне очень нравилось гусарить, пить, гулять всю ночь. Но потом, когда ты утром встаешь и бежишь на репетицию, а у тебя трещит голова, ты думаешь: скорее бы все закончилось. Через это проходят многие актеры: живут лишь поверхностной стороной актерства. Редко, кто в это время может сделать что-то настоящее. Поэтому так важно вовремя остановиться и сделать свой выбор, ведь для того, чтобы сыграть большую роль, нужны не только большие физические силы, но и интеллект. Это огромная напряженная работа: бессонные ночи, постоянный поиск и проигрывание каких-то сцен, которые тебе не удаются. И если у тебя спектакль с большой ролью, ты уже многое себе не позволяешь. Это, как мне кажется, и есть профессионализм. К сожалению, мы знаем, что многие актеры не справляются с этим и выбирают другую форму бытия и пропивают свой талант. Но жизнь жестока, она все расставляет по своим местам. И когда некоторые спохватываются и решают вернуться в профессию, – там уже все занято, да у них самих уже и мышц нет, чтобы быть классным актером. Это беда многих талантливых людей. Меня Бог миловал, мне удалось избежать многих соблазнов. Прежде всего, из-за того, что я всегда дружил со спортом.

– А как в театре с юмором? Коллег разыгрываете?

– Довольно часто. К примеру, у нас в театре идет спектакль «Хроника дворцового переворота», где принимают участие студенты театрального училища. Во время спектакля я как канцлер молча подхожу к каждому солдату-студенту и начинаю пристально смотреть в глаза: они начинают колоться и плывут. А это ведь упражнение на серьез.

– Но это ведь происходит прямо во время спектакля! А как же зритель?

– Зритель видит: что-то происходит, но не понимает, что. Канцлер ведь может подойти и посмотреть на солдата.

– Однажды я тоже была свидетелем того, как прямо во время спектакля один известный актер сказал своей партнерше, которая путала текст: «На репетиции надо ходить». Наверное, он тоже думал, что зритель не поймет.

– Это уже другое – неуважение, хулиганство. Со зрителем такие вещи делать нельзя. Я себе этого никогда не позволяю.

– Профессия никогда не разочаровывала?

– Когда меня только приняли в Малый театр, мне казалось, что все меня любят и гордятся мною. Но все это было до той поры, пока не случились в моей жизни, как теперь говорят, сложные семейные обстоятельства: я разводился, мне негде было жить и я болтался. Стал опаздывать на репетиции. После нескольких предупреждений и выговоров меня решили выгнать из театра. И вот тогда, я очень хорошо это помню, люди, которые прежде льстили и говорили мне приятные слова, стали изводить меня. От обиды я даже плакал. Вот тогда я собрал себя и быстро все прекратил.

– Что вам помогло? Как можно собрать себя?

– У артиста есть только одно – воля. На этой воле артист может не позволить себе распуститься, не дать себе отомстить за нанесенное оскорбление. Он может лишь сделать, к примеру, новую работу, да так, чтобы все увидели, какой он замечательный артист.