Марина Характерова - Кумиры. Беседы с замечательными людьми

– Евгений Павлович, расскажите, какой в жизни был Шнитке?

– У меня о нем самые светлые воспоминания. У нас в группе он был самым умным, самым отзывчивым. В годы учебы в консерватории мы с ним часто общались. У него была замечательная мать. Их хлебосольный дом был настоящим пристанищем для нас, иногородних. Все праздники мы проводили у них. Он был грустно-ироничным человеком, отзывался на юмор, шутку. Альфред был человеком большой внутренней культуры, тактичным, деликатным, но где-то глубоко внутри него всегда шла какая-то непростая напряженная жизнь.

– Гения всегда считают человеком не от мира сего…

– Нет, я бы так не назвал его. Не по годам мудрый, он уже тогда понимал, что для того, чтобы кем-то быть, не обязательно из себя что-то изображать. Он был великим музыкантом, а как известно, все великие люди одиноки. Может, поэтому он всегда так откликался на дружеское участие. В последние годы мы с ним не общались, он жил за границей. Мы встретились с ним случайно спустя много лет – во дворе моего дома. Оказалось, что он уже несколько месяцев лежит рядом в больнице. Когда я пришел к нему, он очень обрадовался. Но встреча была грустной, знаковой – Альфред был тяжело болен. Так мы пообщались с ним в последний раз…

– Да, порой случай – это знак судьбы. То, что вы оказались в кино – тоже случайность?

– Это и случайный момент, но в то же время, я считаю, ничего случайного в жизни не бывает. Я довольно поздно пробился. Почти 10 лет ушли на борьбу за выживание в Москве. Я долго искал место применения. Внутренне чувствовал, что кино – это мое. Была и чисто прозаическая причина: кино – это заработок. А в те годы я очень нуждался. Эти две причины привели меня в кино: я начал работать на киностудии детских и юношеских фильмов им. Горького. Как вы понимаете, детские фильмы всегда предполагают много музыки. Это было начало семидесятых. Так я начал работать в кино: написал музыку к фильмам «Ох, уж эта Настя!», «Достояние республики», «О любви» и, что называется, попал в обойму.

– Но кино предполагает свою специфику! Думаю, не каждый композитор может работать в кино.

– Почти все наши композиторы, начиная с Прокофьева, Петрова, Шостаковича, Свиридова, и почти все композиторы моего поколения – Петров, Таривердиев, прошли через кинематограф.

– Да, но не все задержались…

– Вы правы… Здесь надо иметь понимание, что такое кино. Музыка в кино должна работать на общую идею, а не просто звучать сама по себе. Кстати, я работал не только в кино, но и в театре, мультипликации.

– А музыку для песен вы пишете?

– Должен вас разочаровать. Я – не композитор-песенник. Я – композитор кинематографа. Я не написал практически ни одной песни вне кино. Может, потому и песен-то у меня сравнительно немного – около ста.

– Тем не менее ваши песни, несмотря на то, что были написаны для кино, живут самостоятельно. Зачастую их можно услышать в новых ритмах и новых обработках. Как вы к этому относитесь?

– Если честно, то с большой гордостью. В начале 90-х был момент, когда, казалось, все рухнуло. Но недавно вновь появился интерес, потребность в творчестве композиторов моего поколения. В последнее время ко мне постоянно обращаются фирмы, переиздающие записи. Меня радует, что многие исполнители и группы поют мои песни: «Три белых коня», «Колыбельная медведицы», «Лесной олень». Бывает, конечно, путают ноты или неграмотно переделывают. Тем не менее я рад тому, что песни 70-х и сегодня востребованы. Надеюсь, мы постепенно вернемся и к детскому кино, и к детской музыке.

– Когда вы пишете музыку, вы уже предполагаете, кто будет исполнять песню?

– Перед композитором в кино всегда стоит вполне конкретная задача: написать песню для определенного артиста. К примеру, когда я писал «Песенку о шпаге», я уже знал, что ее будет исполнять Андрей Миронов.

– Но ведь бывает и так: играет один артист, а поет за него другой.

– Конечно, хорошо, когда актер сам может спеть песню. Если же у него не хватает вокальных данных, за него поет кто-то другой, но его голос обязательно должен совпадать с образом героя. К примеру, в «Чародеях» у Абдулова была очень сложная песня, поэтому мы записали ее с двумя очень хорошими певцами, но, как оказалось, их голос не совпал с образом. Абдулов все-таки сам исполнил ее.

– Кстати, в кинофильме «Чародеи» Лариса Долина спела за девочку очень необычно, как будто не своим голосом – фальцетом.

– Лариса – высокий профессионал. Многие даже и не догадывались, что в песне «Три белых коня» звучит ее голос.

– А сами вы случаем не поете?

– У меня совершенно нет голоса, но на своих авторских концертах я пою. И, как это ни покажется вам странным, с большим успехом. Это ни в коей мере не связано с моими вокальными данными. Дело в том, что я пою уже популярные вещи и на слух они ассоциируются с известными исполнителями. Я часто исполняю «Лесной олень», «Ум к у», «Три белых коня», «Ольховую сережку». Это уже классика.

– Евгений Павлович, меня давно мучает вопрос: что в песне первично – музыка или стихи?

– А это зависит от самого композитора. Я, к примеру, пишу только на стихи. У меня практически нет песен, в которых изначально была бы моя мелодия, а потом поэты на эту так называемую «рыбу» писали стихи. Бывает, остаются какие-то мелодии как самостоятельное вокальное произведение или как тема для фильмов. Но таких случаев немного. Поэтому для меня важен профессиональный уровень поэтов, с которыми я сотрудничаю. А мне довелось работать с замечательными поэтами – Беллой Ахмадулиной, Робертом Рождественским, Евгением Евтушенко, Леонидом Дербеневым. Но, безусловно, самые лучшие произведения созданы совместно с Юрием Энтиным. Он замечательный, я бы даже сказал, сказочный поэт. Наша дружба началась более 30 лет назад. Вместе мы написали более 70 песен. Среди них – «Лесной олень», «Песенка о шпаге».

– Сейчас практически нет пропаганды песенного творчества для детей. Одна бесконечная попса – порой без музыки и смысла. Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию на эстраде?

– Каждое время предлагает свои правила игры, несет отпечаток общества. И хоть я и не ханжа, и не ортодокс, но, на мой взгляд, помимо эстрады, которая приходит в наш дом благодаря телевидению, должна быть и классическая, да и просто хорошая музыка. Все-таки классика воспитывает душу в устремлении к благородству, красоте, божественности. У нас, к сожалению, на телевидение прорывается далеко не самое лучшее. Засилье «попсы», безусловно, негативно сказывается на формировании вкуса молодого поколения, которое лишается внутренней защиты от пошлости и дурновкусия.