Марина Характерова - Кумиры. Беседы с замечательными людьми

– Петь и танцевать люблю с детства. Всегда делала это с большим удовольствием. Я ведь из актерской семьи. Мама закончила Свердловскую консерваторию. Служила в театре оперетты в Воронеже, поэтому детство мое прошло за кулисами театра. А поскольку сказки я очень любила, то и решила стать актрисой. Правда, до оперной певицы я не дотянула. А вот желание петь осталось. Так что при каждой возможности всегда с радостью пою.

– Вы много лет играете на сцене театра Сатиры, где начинали вместе с Анд реем Мироновым. Какие воспоминания остались от общения с ним?

– Андрей сыграл в моей жизни важную роль. Так случилось, что именно благодаря Андрею я оказалась в театре, с которым связала свою жизнь. Мы вместе учились в Щукинском театральном училище. Как-то у Андрея заболела партнерша, и я согласилась подыграть ему на показе в театре Сатиры. Нас приняли. Это было в 1963 году. Андрей был человеком огромного таланта. К тому же и работал он, как сумасшедший. Репетиции, спектакли, съемки, концерты, записи на радио – без этого он не мог существовать. А ведь в последние годы у него было не все в порядке со здоровьем. Но зритель и не догадывался, каких усилий порой стоят Андрею жизнерадостность и веселость на сцене.

– Вы ведь вместе играли с ним и в его последнем спектакле?

– Да, мы были уже второй месяц на гастролях в Риге. Подходил к концу спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Я переоделась и из-за кулисы смотрела спектакль. Андрей был неподражаем. Играл он, как всегда, великолепно, поражая нас своей какой-то совершенной искрометностью. Я не могла наглядеться на Андрея, – так он был хорош. И вдруг я вижу, как он стал как-то странно моргать. Он открывал рот, но ничего не было слышно. На сцену выскочил Александр Анатольевич Ширвиндт, подхватил Андрея на руки и унес за кулисы. Только тогда мы поняли, что Андрею плохо. Как потом выяснилось, это был обширный инсульт. Еще неделю он находился в коме… Никогда не могла представить, что такая жизнерадостная натура, как Андрей, может так рано уйти из жизни.

– Рассказывают, однажды на встрече с однокурсниками Миронов сказал про вас: «Валя хорошо играет, но у нее плохо с локтями. Она не умеет ими расталкивать». Это правда?

– Никогда ничего ни у кого не отнимала. Ждала своего случая: если кто-то заболевал, меня срочно вводили в спектакль. Всегда с радостью бралась за любую работу. Чтобы постоянно быть в форме, актеру надо постоянно выходить на сцену.

– Выходит, вы напрочь лишены каких-либо амбиций. Как существуете в актерской профессии?

Актер, который только требует для себя, только вбирает в себя, теряет способность рождать глубокие чувства, излучать тепло. Его искусство – ложь. Это может быть профессионально, очень талантливо. Но в это не веришь. Уверена, актер не может быть подлецом или злодеем. Ему может помочь случай, ему может повезти, и он сверкнет на какое-то время. Но сердце без огня все равно угаснет.

– При вашей мягкости выдержать конкуренцию вдвойне сложно. Вот вы, к примеру, правду в глаза сказать можете?

– Очень редко. Да и то очень близким людям. Сама я человек очень ранимый, поэтому не люблю доставлять боль другим. Считаю, что ранить других – это грех. Поэтому «нет» и «да» у меня всегда балансируют.

– Судя по всему, врагов у вас не должно быть…

– Всегда думала, что врагов у меня не должно быть в принципе. Вроде, никому дорогу не перешла, никому ничего дурного не сделала. Но в жизни ведь всякое бывает. Порой тебя могут не любить только за то, что ты есть или за то, что ты улыбчива. Или тебя могут преподнести совсем не такой, какая ты есть на самом деле. Между людьми, хочешь или не хочешь, возникают какие-то недоразумения, недопонимания, недоговоренности. Отсюда и конфликты, которые порой растут, как снежный ком. Порой мы даже и не знаем, кто может оказаться врагом. Чаще всего ими оказываются близкие люди, которым мы доверяем. А враги, кстати, могут протянуть руку. Жизнь – это такая школа, в которой надо учиться и извлекать уроки каждый день.

– Да, театральный мир жесток, но чувство локтя на сцене – закон театра. Вам это знакомо?

– Безусловно. Пока готовится спектакль, идут репетиции, актеры сближаются. Спектакль неожиданно приобретает свойство маленького театра. Взять, к примеру, мой любимый спектакль «Секретарши». За время репетиций мы все стали родными. Всегда готовы прийти на помощь. У нас возникла своеобразная семья. Неизвестно, сколько ему предстоит жить, но у нас есть добрая тяга к друг другу.

– Будучи студенткой вы прекрасно дебютировали в фильме «Старшая сестра». Вы снимались вместе с Татьяной Дорониной, которая к тому времени уже была звездой. Трудно было работать с ней?

– Я очень люблю Татьяну Васильевну как актрису. Но, безусловно, человек она непростой. По всей видимости, талантливые люди всегда в чем-то сложны. Доронина к тому времени заявила о себе как о крупной актрисе. Я же была начинающей. Она меня не знала. И поначалу отнеслась ко мне неласково, настороженно. Но это как раз ложилось на образ. Так и должно было быть в пьесе Володина. То, что мне трудно было с ней как с актрисой, помогло сыграть мне Шурочку застенчивой и осторожной.

– Мы довольно редко видели вас в кино. Не кажется ли вам, что пани Зося помешала вам?

– К сожалению, многие режиссеры имеют стереотипный взгляд на актера. Они не любят «заезженные» лица. Приглядываться им некогда, а до возможностей актеров им вообще дела нет. На тебя изначально накладывается маска: если ты – пани Зося, значит, ты только это и можешь. Никто не хочет грызть надкусанное яблоко.

– Трудные времена были у вас и в театре. Что должна чувствовать актриса, которой есть что сказать и которая при этом играет в массовке?

– Боль… Страшную боль… Тем не менее это хорошая учеба. Ты должен смирить свою гордыню – иначе ничего не сыграешь. Это жуткое чувство. Оно рождает амбиции. А это уничтожает человека. Если ты не падал, не набивал шишки, победа не придет. Чтобы по-настоящему сыграть роль, надо что-то понимать в жизни, многое пережить. Моя подруга, известная актриса Вика Лепко, с которой мы вместе учились в училище, с недавних пор стала писать стихи. Они замечательные. Как знать, стала бы она настоящим поэтом, не пройди она столько испытаний.

– Как вы спасались в трудные времена? Чем заполняли простой?

– Какое-то время занималась дачей, огородом. Выращивала огурцы, помидоры. Но наслаждалась я этим недолго. Очень скоро поняла: это не мое. Вырастить что-то у себя на участке, добиться какого-то урожая – адский труд. А потом скучать особенно не приходилось: дома всегда ждала веселая компания – собаки, кошки, кролик, попугай. Сейчас у нас дома живет шесть собак.